Но ланиста Лентул Батиат, делавший с помощью гладиаторов свои грязные деньги, вовсе не собирался сдаваться. Он хозяин над жизнью и смертью своих рабов и волен поступать с ними, как и с любым другим товаром. Бежавшие гладиаторы пробили брешь в его бюджете, но он заставит их расплатиться сполна за то, что они не пожелали резать друг друга на арене во имя его прибылей.
О возможности преследования не забывал и Спартак со своими товарищами. Все они хорошо понимали, что им, вооруженным жалкими кухонными железками, вряд ли удастся противостоять превосходящим силам тяжеловооруженных воинов. Поэтому им следовало как можно быстрее достичь гор, чтобы скрыться от преследователей среди пропастей и непроходимых чащ.
Совершенно случайно они наткнулись на несколько повозок, груженных гладиаторским снаряжением. Возницы их были тут же сметены, а груз разграблен. Беглецы все еще не были вооружены достаточным образом, но захваченные мечи, копья и кинжалы увеличили их боевую мощь, которую очень скоро предстояло испытать в деле.
Из Капуи, не в последнюю очередь по требованию понесшего моральный и материальный урон предпринимателя Батиата, на охоту за беглецами отправился отряд, составленный из солдат и ополченцев. Надо же было в конце концов преподать урок и бойцам других капуанских гладиаторских школ: никому не следует вбивать себе в голову мысль бунтовать против воли римских господ.
Однако преследователи просчитались. Беглецов они, правда, настигли, но наткнулись на ожесточенное сопротивление крайне решительно настроенных гладиаторов. Униженные и отчаявшиеся люди предпочитали пасть в бою за свободу, а не ради развлечения толпы на арене амфитеатра.
Вместо того чтобы уничтожить либо пленить кучку гладиаторов и с триумфом возвратиться в Капую, преследователи сами потерпели поражение и позорно бежали. Многие из них остались лежать на поле боя, а их оружием в качестве трофеев воспользовались гладиаторы, отбросив, как отвратительный признак прежнего рабского состояния, захваченные перед тем инструменты гладиаторской резни.
Этот первый успех еще сильнее сплотил маленькую группу беглецов, вместе готовую идти навстречу любой судьбе. Победа привела за собой и новых бойцов, в основном рабов, но вместе с ними и свободных — недовольных и авантюристов. Точное их число осталось неизвестным, но наиболее верным представляется предположение, что Спартак и избранные мятежниками в помощники ему кельты Крикс и Эномай располагали вскоре разношерстной толпой примерно в 200 человек. По своей силе этот отряд униженных и оскорбленных к тому времени не превышал обычных размеров разбойничьих шаек, грабивших мирных жителей. Вскоре, однако, выяснилось, что Спартак представляет собой нечто большее, чем заурядный главарь банды. В конце концов благодаря его выдающимся полководческим талантам Рим оказался втянутым в исключительно опасную войну.
