В античную эпоху с началом зимы всякие боевые действия обычно прекращались. Все усилия, предпринятые Римом против повстанцев с весны 73 г. до н. э., оказались тщетными. Спартак одерживал победу за победой, и всюду, где бы ни появлялись не знавшие жалости к господам повстанцы, рабы приветствовали их как своих освободителей. И их постоянный приток все усиливал пожар ужасной войны, все в большей степени охватывавшей страну.
С 70 или 78 товарищами Спартак весной 73 г. до н. э. бежал из гладиаторской школы в Капуе, а менее чем через год он стоял во главе по меньшей мере сорокатысячной армии. По Аппиану, его силы доходили до 70 000 рабов. Пусть даже число это сильно преувеличено, но оно все равно свидетельствует о необычайном размахе восстания рабов. За исключительно короткий срок власть Спартака стала действительно огромной, причем нельзя забывать, что не только удача и случай вели к победам проданного в гладиаторы фракийца, но и в гораздо большей степени присущие ему духовные качества истинного вождя, позволившие Спартаку стать настоящим полководцем.
В Риме же к тому времени осознали наконец чудовищные размеры надвигающейся опасности: восстание гладиаторов и рабов под предводительством Спартака грозило потрясти устои всей страны.
Рабы — разумный скот для властителей мира
Один — за всех, все — за одного. Круговая порука рабов
За несколько месяцев восстание гладиаторов разрослось в войну рабов. Одни вырывались из тюрем гладиаторских школ, другие массами бежали из хижин и эргастулов крупных землевладельцев, ибо они, по римскому закону считавшиеся не людьми, а вещами, вместе страдали под игом господ, угнетавших и унижавших их. Таким «двуногим скотом» можно было обладать и распоряжаться, как и любой другой вещью. Раб был бесправен и на веки вечные отдан на милость своего господина.
На редкость ясное представление о структуре римского общества, трудящиеся слои которого составляли рабы и вольноотпущенники, дает скандал вокруг массовой казни, последовавшей вслед за убийством преступным рабом в 61 г. н. э. городского префекта богача Луция Педания Секунда. Этот случай очень подробно описывается в Тацитовых «Анналах». Рассказав о привлекших всеобщее внимание преступлениях некоего сенатора, совершенных им в том же году, он переходит к интересующей нас теме:
«Немного позднее префекта города Рима Педания Секунда убил его собственный раб то ли из-за того, что, условившись отпустить его за выкуп на волю, Секунд отказал ему в этом, то ли потому, что убийца, охваченный страстью к мальчику, не потерпел соперника в лице своего господина. И когда в соответствии с древним установлением всех проживавших с ним под одним кровом рабов собрали, чтобы вести на казнь, сбежался простой народ, вступившийся за стольких ни в чем не повинных, и дело дошло до уличных беспорядков (таким образом, в эпоху императора Нерона (54–68 гг. н. э.) народ восставал против строгих правил древности и требовал их смягчения, рассматривая при этом и рабов в качестве людей, являвшихся, однако, людьми лишь де-факто, де-юре же продолжавших оставаться вещами. — Авт.) и сборищ перед сенатом, в котором также нашлись решительные противники столь непомерной строгости, хотя большинство сенаторов полагало, что существующий порядок не подлежит изменению. Из числа последних при подаче голосов выступил со следующей речью Гай Кассий:
