— На Титане чего только ни происходит, — услышал я. — Тут и не такое увидишь.
Я ждал продолжения. Он пожал плечами.
— Это ее проект. Я в него не лезу.
И отвернулся к дисплею своего компьютера. Он остался геохимиком, несмотря на катастрофу.
Мой путь лежал вдоль побережья, туда, где внезапно отказала одна из удаленных автоматических добывающих установок. Ничего удивительного: без поломок никогда не обходится. Моя задача — их устранение.
Пока я добрался до места, появилось солнце. По оранжево-бурому небу потянулись золотые лучи, придавая красноватый оттенок туману, скрывающему горизонт Воскового моря.
Эта палитра продержится долго. Солнцу требовалось несколько часов, чтобы рассеять туман, а потом спрятаться в вышине, превратившись всего лишь в пятнышко, которое окрашивает участок неба в апельсиновый цвет с жемчужными прожилками.
Станция стояла на самом краю материковой платформы. Метеорологические приборы знай себе работали, словно ничего не случилось, датчики свисали на кабелях до самой прибрежной полоски, тянущейся далеко внизу. Я несколько минут всматривался сверху в песок, воображая, что вижу непонятные переливы красок, пока не опомнился: конечно, это игра воображения! На таком расстоянии разглядеть что-либо было невозможно.
Проблема, которую мне предстояло решить, была сама по себе не сложной, но хлопотной: из-за отказа одного из датчиков произошло аварийное отключение накопителя данных.
Снова подключить компьютер оказалось делом пустяковым, но после этого пришлось добрых четыре часа проверять кабель. Выяснилось, что в инструмент каким-то образом угодило черное дегтеобразное вещество, подействовавшее на электронику, а потом сыгравшее роль проводника; получилось классическое короткое замыкание. На прочистку прибора ушли секунды. Я даже собрал черное вещество в пробирку — на случай, если появятся любопытные.
Вернувшись в кабину вездехода, я принялся разглядывать серебристо-красное пространство Воскового моря. Меня интриговал темный туман на горизонте. Я вдыхал запахи Титана, просачивавшиеся в кабину, невзирая на любую герметизацию.
Это вовсе не вонь. Даже неприятными эти запахи не назовешь. Совершенно не похоже на запах органического гниения, вопреки фантазии некоторых старых авторов, не обремененных рациональным мышлением. Скорее, легкий свежий аромат походной горелки, без примеси окисления. Я помнил рассказы деда о приятном запахе бензоколонки: когда он был мальчишкой, в бензин еще не добавляли ни эфира, ни спирта. Прибавить к этому легкую примесь креозота — и получится запах старого телефонного столба, проливающего на жаре черные дегтярные слезы. Так пахнет на Титане.
