— Конечно, сударь, конечно. Мы и рассказываем вам все, как оно было. Но если мадемуазель де Бриссар пожелает после этого прогнать нас со службы…
— Ни слова больше о мадемуазель! Я плачу вам деньги, и вы скажете мне все, что знаете, или я, тысяча чертей, велю утопить вас этой же ночью! свирепо воскликнул комендант.
— Ах, ваша милость, вы не хотите сжалиться над вашими верными слугами, — со слезой в голосе проговорил тот из лакеев, что выглядел похитрее.
— Довольно! Я хочу знать все!
— Но, если мадемуазель откажет нам, где мы потом найдем такое хорошее место?..
— Бездельники! Я сам откажу вам от места за ваше позорное поведение прошлой ночью!
Видя, что комендант не на шутку разгневан, лакей сменил тактику. Он сделал круглые глаза и с поклоном приблизился к господину.
— Ох, сударь! Если бы вы знали, что у меня на душе творится, вы бы не изволили гневаться на своего верного слугу.
— Хватит говорить загадками. Если ты хочешь спасти свою шею от веревки — немедленно выкладывай все, что тебе известно. Твоего дружка это тоже касается.
— Ваша милость, перед тем как отправиться в церковь, мадемуазель приказала доставить ее к городской тюрьме.
— Я не ослышался?! Повтори, что ты сказал, каналья!
— Ну вот, сударь, вы изволили рассердиться…
— Так вы доставили ее к тюрьме?
— Совершенно верно, сударь.
— И что же было дальше?
— Мадемуазель приказала нам подождать ее. Потом она подошла к стражнику и о чем-то поговорила с ним.
— О чем, черт возьми, она могла говорить со стражником?!
— Этого мы не знаем, ваша милость, так как с того места, где мы стояли, слов было не разобрать.
— Продолжай.
— Так было дело, сударь. А потом солдат передал мадемуазель свой фонарь и открыл перед нею дверь камеры — наружную дверь, сударь.
— И она вошла?
— Ваша правда, сударь. Мадемуазель вошла туда.
— Проклятие! Теперь я понимаю…
— Что, сударь?
— Это тебя не касается, бездельник! Остерегайся вывести меня из терпения. Продолжай…
— Мадемуазель отсутствовала примерно четверть часа или немногим больше. А потом она быстро вышла и села в портшез, а мы с напарником отнесли ее к церкви на площади — вы знаете, ваша милость, это совсем недалеко оттуда.
— Черт! Мадемуазель разговаривала с вами?
— Нет, ваша милость.
— Черт, черт! По крайней мере, она же сообщила вам, куда следует ее доставить?
— Мадемуазель сказала мне перед тем, как обратилась к стражнику: «Когда я вернусь, вы отнесете меня на площадь к церковной ограде, где меня должен ждать кантор Буало».
