— Так это вы прошлой ночью бросили портшез и удрали, словно трусливые зайцы?! — спросил комендант, одолеваемый смутными подозрениями.
— Ваша милость, поскольку мы знали, что в портшезе никого нет…
— Вы хотите сказать, что, если бы мадемуазель де Бриссар доверила вам свою жизнь и честь, вы вели бы себя, как подобает мужчинам?
— Ваша милость, мы дрались бы до последней капли крови!
— Я почти готов поверить вам, но с одним условием…
— Каким же, ваша милость? — почтительно спросил старший из лакеев, начиная надеяться на удачный исход дела.
— С одним-единственным условием. Вы, ничего не скрывая, опишете мне шаг за шагом весь путь, который вы проделали вчера, сопровождая мадемуазель де Бриссар.
— Нет ничего проще, ваша милость! — радостно воскликнули оба носильщика.
— Тем лучше, тем лучше, — благосклонно кивнув им головой, протянул комендант. — Тем лучше для вас. Итак?
— Мадемуазель-де Бриссар приказала нам отнести портшез к дому мадам Дюберже, но…
— Что же вы замолчали?
— Мне показалось, ваша милость, что мадемуазель не собиралась к мадам Дюберже.
— Вот как! Что же привело вас к такому глубокомысленному заключению, позвольте спросить?
— А то, сударь, что мадемуазель приказала двигаться по улице Аббатисс, хотя эта дорога — самая длинная.
— Так! Продолжай!
— Зато — это самая удобная дорога, если направляешься в городскую тюрьму, сударь.
— Не вижу связи между мадам Дюберже, мадемуазель де Бриссар и тюрьмой Ла-Рошели.
— Дело в том, ваша милость…
— Не советую вам увиливать от ответа!
— Дело в том, что не успели мы сделать и двух дюжин шагов, как мадемуазель де Бриссар объявила нам, что она передумала и не пойдет к мадам Дюберже.
— Куда же она приказала ее отнести? В собор на площади, не так ли?
— Это так, ваша милость, но…
— Черт возьми! Или вы будете говорить, или вас ожидают неприятности!
— Нет, нет! Ваша милость, мы расскажем все, что знаем. Только перед этим разрешите просить вашу милость об одной милости…
— Вы, кажется, позволяете себе ставить условия?
— Ни в коем случае, сударь! Мы смиренно просим у вас защиты.
— Защиты? От кого же?
— Видите ли, ваша милость. У нас есть некоторые основания полагать, что мадемуазель де Бриссар может рассердиться на нас, если мы сообщим вам, где она побывала до того, как направилась в церковь.
— Ах, вот в чем дело! — раздраженно проговорил комендант, резко смяв лист бумаги, лежавший перед ним на столе. — У них есть основания! Выкладывайте все начистоту, или мы не сговоримся, бездельники!
