– Бедняга, – сказал Гемпель, глядя ему вслед.
Я вздрогнул, таким неожиданным был переход от инопланетянского языка к нормальному русскому.
– Это ты мне говоришь?
– Кому же еще? – удивился Гемпель. – Тебе.
– Слушай, Андрей, – не выдержал я, – этот тип… это существо… оно…
– Оно настоящее, – закончил за меня Гемпель. – Один из тех заключенных, которых я освободил. Он узнал меня и полон благодарности.
– Он для этого тебя остановил?
– В общем и целом – да.
– Стало быть, ты популярная у них личность? – Вероятно, я пытался иронизировать. Сейчас я в этом уже не уверен.
– Они знают, что я – новый фаворит Алии, – отозвался Гемпель совершенно спокойно. – Я имел право освобождать их и воспользовался этим. Я имел право не освобождать их, но не воспользовался этим. Они все меня благодарят.
– А ты что? – заинтересовался я.
Честно говоря, я предполагал, что Гемпель сейчас начнет разглагольствовать на темы достаточно отвлеченные (про благородство, про межрасовую дружбу и прочее), – словом, скажет что-нибудь такое, что заставит его чувствовать себя очень-очень хорошим. Иногда человеку необходимо насладиться мыслью о том, что он поступает правильно, делает добро и так далее. Какая-то загадочная потребность души, заложенная в нас свыше.
Гемпель меня удивил своим утилитарным подходом к делу.
– Я сказал ему, что ты – со мной, – сообщил он. – Чтобы он хорошенько запомнил, как ты выглядишь, и, если что, помог бы тебе.
– Если что? – насторожился я. Мне вдруг перестал нравиться оборот, который принимало дело. – В каком смысле «если что»?
– Если с тобой что-нибудь случится, – объяснил Гемпель. – Если со мной что-нибудь случится и ты останешься один, беспомощный.
– Стоп, – сказал я. – Почему это я останусь один, да еще и беспомощный? Человек всегда в какой-то мере один, но до сих пор, кажется, мне удавалось справляться…
– Ты знаешь, что я имею в виду. – Гемпелю не хотелось развивать эту тему.
– Нет, не знаю, – заупрямился я.
Мимо нас шли люди и жуткие существа, бабки с тележками на колесиках, расхлябанные пьянчужки с ближайшей паперти, зеленоглазые плоскорожие создания с остренькими горбиками и мятыми ошметками недоразвитых крыльев, женщины неопределенных лет и определенной наружности, согбенные карлики, цепляющиеся пальцами за мостовую, похожие на ящеров существа без штанов, верткие юноши в пиджаках на костлявых плечах. Потом проехала всадница на гладкой лошади. Все происходило одновременно и в одном и том же месте.
