Может быть бандиты решили, что он зовет на помощь, может быть они осознали, что малец сбежал, и они только напрасно тратят время в никому не нужной схватке. Как бы то ни было, они бросились из переулка, таша своих раненых за собой. Несколькими ударами сердца после этого раздались крики, потом громкие, тажелые шаги и у входа в переулок вспыхнули факелы, осветив серно-желтую одежду.
Милосердие Короля Хаману — его вой привлек внимание темпларов. Но, увидев его лоскутья и камень, они решили, что нет необходимости спасать жалкого нищего и повернули обратно. Наконец-то ему повезло — и именно тогда, когда боль стала настолько сильна, что он приветствовал бы даже смерть.
* * *
Павек не был приспособлен для жизни бандитом — по меньшей мере если есть другие возможности. Он больше не собирался ограбить двенадцать несчастных бедняков в эту ночь, и в никакую другую тоже. Он не собирался завтра возвращаться на эльфийский рынок, чтобы купить Дыхание Рала. Он не собирался больше договариваться с друидами о заклинаниях из архивов.
Он собирался умереть на грязных улицах Урика.
О Великий и Могучий Король Хаману — сделай это быстро.
Одна штука все еще оттягивала кошелек Сасела: его медальон темплара. Павек смог написать заклинание на глиняном черепке, сжал его в своей правой, хорошей рукой и теперь мог призвать магию короля-волшебника. Простое исцеляющее заклинание было гарантировано любому темплару, когда он впервые получал свою желтую одежду и медальон. Благодаря своим поискам в архивах Павек знал много неизвестных новичкам форм заклинания. Но король Хаману неохотно делился своей магией, как впрочем и всем, что принадлежало ему. А если он почувствует незнакомый, неразрешенный вызов, он пойдет по следу и не успокоится, пока не доберется до его неудачливого источника.
Но для Павека больше не было будущего. Павек развязал завязки кошелька и взял медальон в руку. Тот уже нагрелся и…
— Ты тот самый.
Он подумал, что это голос Короля Хаману и уронил медальон. Тот запрыгал по камням и оказался у ног маленького вора, который совершенно неожиданно вернулся к месту своей неудачи и последующей удачи.
Мальчик подобрал его и внимательно осмотрел в лунном свете.
— Ты тот самый, — сказал он более уверенно. — Ты вернулся. Это ты забрал ее тело.
— Тот самый? Какое тело? — Павек попутался вырвать медальон из рук мальчишки, но промахнулся.
— Ты тот самый, которого ищут. Они говорят, что ты стоишь двадцать золотых монет. Это из-за нее? Из-за моей мамы или из-за моего отца?
