— А… — программист загляделся на бюст красавицы, просвечивающий через редкую, похожую на сетку вязку ее платья. — Какой сейчас год до Рождества Христова, не подскажете?
Девушка окинула его подозрительным взглядом и фыркнула:
— Дурак, что ли?
И, обойдя стоящего посреди дороги парня, пошла своим путем, покачивая бедрами.
— Вот и познакомились! А как вы догадались? А что вы делаете сегодня вечером? А почему древние египтяне вдруг стали говорить на русском? А почему они и не похожи на картинки из учебника за пятый класс? — Иван махнул рукой. — Не хочешь говорить — твое дело, мне все равно высокие нравятся.
Зато сестра как нельзя более серьезно восприняла полученную информацию.
— Уасет, — процедил он сквозь зубы, — не знаю я такого посёлка. Маш, это точно Подмосковье, правда?
— Древние Фивы это, — перевела сестра, дернув его за подол футболки. — Одежда времен нового царства… у всех, кроме тебя и меня.
— Полнейший маздай![4] — рухнул на колени программист, воздев руки к небу. — И как мне тут Ирку найти?
— Она такая же незагорелая, как и мы, рыжая, а не черная, и объясняется как мы, думаю, этого достаточно, — тихо сказала Маша, сев рядом с ним на корточки.
— Остается самое главное, — брат поднялся на ноги, — найти ее в толпе.
И, пожалуй, самое сложное.
— Посторонись! — вдруг раздался громкий голос глашатая, а потом его заглушил пронзительный звук.
Ваня с Машей, стоявшие посреди улицы, переглянулись. Люди, шедшие мимо, остановились и начали медленно отходить к домам, заворожено глядя на дорогу. И вскоре гости из будущего остались там стоять одни.
— Дорогу фараону! — повторил глашатай.
Теперь его голос раздался намного ближе.
Завороженная Маша ахнула. Никогда в жизни человек из двадцатого века не смог бы увидеть настоящего египетского фараона, а ей выпал такой шанс.
— С дороги, с дороги! — теперь уже кричали все.
Пришельцы из будущего не двинулись с места, а только посмотрели, откуда кричали. В их сторону шли два стройных человека в белых платках и красных юбках. Они держали жезлы с полметра длиной и указывали прохожим, где остановиться на время, пока не проедет кортеж фараона. А прямо за ними бежали три лошади в роскошных украшениях, запряженные в колесницу.
— Давай отойдем, пока нас не спихнули, — шепнул на ухо сестре Ваня и отвел ее в сторону.
Девушка кивнула и отошла к краю дороги, где уже толпились местные жители. Прикрыв рот рукой, она не сводила восторженного взгляда с глашатаев и колесницы, в которой ехали два молодых мужчины. Один — с непокрытой головой, без украшений и в короткой белой юбке, скорее всего, слуга, зато насчет второго все было ясно: Владыка Двух Земель собственной персоной. Невысокий худощавый человек махал рукой стоявшим по обочинам прохожим, и те склоняли перед ним головы, когда колесница проезжала мимо них. Только Ваня с Машей стояли как вкопанные, словно у них загипсованы коленки, и смотрели непосредственно на фараона. Лицо его оказалось сложно рассмотреть из-за большого количества косметики на глазах. Но одежда во многом отличалась от того, что изображали древние мастера на фресках: темная пурпурная рубашка с короткими рукавами, прихваченными на плечах двумя золотыми обручами, например, не фигурировала ни на одной иллюстрации в учебниках по египтологии. Золотой пояс с драгоценными камнями туго обтягивал талию правителя, вероятно, служа корсетом. Царская юбка отличалась от нарядов простолюдин, наличием роскошных окантовок и аккуратно заложенных складок. А на голову правитель надел сверкающий на солнце золотой шлем.
