— Нет, мсье, я бы предпочел, чтобы моя жена была женой, а не наполовину моей матерью.
— Значит, для вас она слишком стара?
— Нет, мсье, ничуть — если б она устраивала меня в вещах совсем иного рода.
— А в чем она вас не устраивает, Уильям? По-моему, она хороша.
— Очень. Ее волосы и цвет лица приводят меня в восхищение, и сложение ее, хотя совершенно бельгийское, исполнено изящества.
— Браво! А лицо ее? Черты? Как они вам?
— Немного суровые, особенно рот.
— О да! Ее рот, — подхватил г-н Пеле и хохотнул себе под нос. — В нем чувствуется характер, твердость. Но у нее очень милая улыбка, вы не находите?
— Скорее лукавая.
— Точно, но лукавое выражение идет у нее от бровей — вы обратили на них внимание?
Я отвечал, что нет.
— Значит, вы не видели ее с опущенными глазами?
— Нет.
— А это любопытно, однако. Наблюдать за ней, когда она вяжет либо занята другим каким рукоделием. Она воплощает собою мир и покой, поглощенная своими спицами или иглой и шелком; между тем вокруг нее протекает какой-то разговор о чем-то животрепещущем. Она не участвует в нем, ее непритязательный женский ум — всецело в вязании; ни черточка не дрогнет; она ни улыбнется в знак одобрения, ни нахмурится осуждающе; маленькие ручки усердно выполняют незамысловатую работу; закончить кошелек или чепец — кажется, предел ее желаний. Стоит мужчине приблизиться к ее стулу — и по чертам ее разливается глубочайший покой, нежнейшая скромность укрывает обычное их выражение. Вот тогда взгляните на ее брови et dîtes-moi s'il n'y a pas du chat dans l'un et du renard dans l'autre.[75]
— При первой же возможности украдкой понаблюдаю, — вставил я.
— Потом веки ее затрепещут, — продолжал г-н Пеле, — ресницы вскинутся, и голубые глаза, выглянув из своего укрытия, быстро и изучающе все осмотрят и снова спрячутся.
Я улыбнулся, Пеле тоже, и, немного помолчав, я спросил:
— Как вы думаете, она когда-нибудь выйдет замуж?
— Выйдет ли замуж? Спарятся ли птички? Разумеется, она выйдет замуж — по своему желанию и решению, — когда найдет подходящую партию; а уж она знает лучше чем кто-либо, какое впечатление она способна произвести; она как никто любит без остатка завоевывать мужчин. И пусть я ошибусь, если она еще не оставила следов своих крадущихся лапок в вашем сердце, Кримсворт.
— Ее следов? Еще чего! Мое сердце не доска, чтобы по нему ходили.
— Но разве мягкие прикосновения patte de velours[76] могут причинить ему вред?
— Никаких patte de velours она мне не предлагает; со мной она — воплощение этикета и церемонности.
