— Прошу прощения, мсье, что припозднился, — сказал я, последовав за ним в его личную гостиную, — но тут не моя вина.
— Вот об этом мне и хотелось бы узнать, — ответил г-н Пеле, проведя меня в уютную комнату с дровяным камельком (печью они летом не пользовались).
Позвонив, он приказал кофе на двоих, и вскоре мы почти с английским комфортом устроились у камина, между нами стоял круглый столик, а на нем — кофейник, сахарница и две большие белые фарфоровые чашки. Пока г-н Пеле был занят тем, что выбирал себе сигару из коробки, мысли мои обратились к двоим учителям-париям, чьи голоса слышались и теперь: бедняги взывали к порядку на школьном дворе.
— C'est une grande responsabilité, que la surveillance,[67] — заметил я.
— Plaît-il?[68] — отозвался г-н Пеле.
Я сказал, что, надо полагать, г-на Вандама и г-на Кина такие труды порою утомляют.
— Des bêtes de somme, des bêtes de somme,[69] — пробормотал насмешливо директор.
Я налил ему кофе.
— Servez-vous, mon garçon,[70] — сказал он ласково, когда я положил в его чашку два огромных куска континентального сахара. — А теперь расскажите-ка, почему вы так долго пробыли у мадемуазель Рюте. Ведь уроки в ее пансионе заканчиваются, как и у меня, в четыре, а сюда вы прибыли уже после пяти.
— Мадемуазель желала побеседовать со мной, мсье.
— В самом деле? А о чем, если позволите?
— Мадемуазель говорила о разных пустяках.
— Благодатная тема! И распространялась она прямо в классе, перед ученицами?
— Отнюдь. Как и вы, мсье, она пригласила меня в гостиную.
— И мадам Рюте — эта старая дуэнья, наперсница моей матушки, разумеется, была там?
— Нет, мсье. Я удостоился чести быть наедине с мадемуазель.
— C'est joli — cela,[71] — улыбнулся г-н Пеле и уставился на огонь.
— Honni soit qui mal у pense,[72] — произнес я со значением.
— Je connais un peu ma petite voisine, voyez-vous.[73]
— В таком случае для мсье не составит труда помочь мне выяснить, из каких соображений мадемуазель заставила меня сидеть перед нею битый час и слушать обширный трактат ни о чем.
— Она зондировала ваш характер.
— Так я и решил, мсье.
— Она нашла ваше слабое место?
— А какое у меня слабое место?
— Как! Сентиментальность. Всякая женщина, вонзая свое копье все глубже, наткнется наконец на бездонный источник чувствительности в любой груди, Кримсворт.
Я почувствовал, как кровь во мне забурлила и прилила к щекам.
— Некоторые женщины, возможно, мсье.
— А мадемуазель Рюте не из их числа? Давайте, говорите как есть, mon fils. Elle est encore jeune, plus âgée que toi peut-être, mais juste assez pour unir la tendresse d'une petite maman à l'amour d'une épouse dévouée; n'est-ce pas que cela t'irait supérieurement?
