- A crow.
- Эй, кр-роу, крроу, кррроу!!!
- Тряпкой надо в нее! Дежурный, где тряпка?
- "Какие перышки! Какой носок! И верно, ангельский…"
- Ну знаешь классику, знаешь! Братцы, под лестницей белила стоят. Искупаем ее?
- Сдохнет.
- Крроу, крроу!
И все это выкрикивается почти одновременно, и в глазах Натальи Сергеевны рябит от этих вдохновенно-хулиганских, вспотевших, хохочущих лиц! Вот уже кто-то приволок швабру, отнимают ее друг у друга… Ворона сжимается, пятится, закрывая глаза…
- Хватит! Не смейте ее пугать, она живая! - вдруг кричит Наталья Сергеевна, которая другие совсем слова готовила: про потерянный человеческий облик, про вызов родителей, про строжайшие меры… У переростка Сыромятникова она силой отбирает швабру, сует ее девчонке:
- Дикари вы, да? Рита, унеси швабру!
Потом она встала на стул и в наступившей тишине потянулась к вороне:
- Не бойся, глупенькая. Ничего мы тебе не сделаем…
Восхищенно переглядываются ребята: новая англичаночка у них, оказывается, - что надо!
Одному из ребят возня с вороной наскучила. Это Генка Шестопал, парень с темными недобродушными глазами, с драмой короткого роста, со скандальной - заметим к слову - репутацией. Китель расстегнут, руки в карманах, движения какие-то нервно-пружинистые. Он вышел в пустой коридор вслед за девчонкой, которая вынесла туда швабру.
- Что бу-удет!… - весело ужасаясь, сказала ему девочка про всю эту кутерьму.
Она была тоненькая, светлая, зеленоглазая, ее звали Рита Черкасова.
- А что будет? - меланхолически спросил Генка. - Будут метать икру, только и всего…
- А кто это сделал-то? Я и н заметила, откуда она вылетела.
- А зря. - Генка открыто разглядывал Риту. Другим девчонкам не под силу соперничать с ней, и она это знает, оттого и ведет себя с тем королевским достоинством, которому не приходится кричать о себе: имеющий глаза увидит и так…
- Зря не заметила. Ты член бюро, с тебя будут спрашивать…
Она дунула небрежно вверх, прогоняя падающую на глаза прядь волос, и хотела вернуться в класс, но Генка привалился спиной к двери.
- "Что за женщина, - тихонько пропел он, - увижу и неме-е-ею… Оттого-то, понимаешь, не гляжу…"
- Пусти, ну!
- Если это дело будет разбираться в верхах, - проговорил Генка бесстрастно, - можешь сказать, что ворону принес я.
- Ты?! Очень мило с твоей стороны, - поразилась она. - Я жутко запустила английский, два раза отказывалась, а сегодня погорела бы точно.
- А моя ворона умница, она это учла, - глядя в потолок, намекнул Генка. - Ну ладно, иди, а то телохранитель твой заволнуется. - Это он произнес уже другим тоном, едким и мрачным.
