И вот 6-й "Б" у себя в классе. У доски стоит хмурый Виталий. Обстановка напряженная.
- Виолетта Львовна хотела пожертвовать часом науки во имя морали. А поскольку морали у вас нет, она не смогла этого сделать… Теперь я попробую! Гродненский, тебе ясно?
- Не-а, - отвечает Гродненский в полном восторге. Настроение класса сразу улучшилось от известий, что урока не будет.
- А вы нам почитаете? - кричат из угла.
- А чего мы будем делать?
- А домашнее задание можно решать?
- А Курочкин щипается!
- Закрыть рты! - Виталий потемнел.
Куда делась вся его игривая легкость, вся его снисходительная терпимость!
- Давайте начистоту. Вот и сейчас зол на вас. Это нехорошо, но факт. И сами вы два дня ходите обозленные. И обижена учительница, из-за которой у меня зависть к вам: мне не посчастливилось у такой учиться. И парта Лени Пушкарева пустует. Где Пушкарев?
- А мы откуда знаем?
На подоконнике Виталий замечает чей-то старенький ученический портфель.
- Это не его портфель?
- А вы откройте! - советует Коробов. - Если там письма от американского президента, - значит, его!
Хохот.
- А ну, тихо! Вы правдолюбы, это я уже понял. Вы расквитались с обманщиком. Так? Мартынцева, что это еще за позы?
Галка, прогнув спину, закинула назад голову и держит у носа мокрый носовой платок.
- Нет, ничего, - говорит она спокойно и выпрямляется. - Все в порядке.
- А ты его не защищай! Это он ее треснул, Пушкарев! - кричит Коля Козловский.
И весь класс взрывается:
- Сперва все узнайте, а потом заступайтесь!
- Он всех околпачил!
- С ним никто не может дружить!
- Зачем вообще его перевели в нашу школу?
- У него все, не как у людей!
- Прославиться хотел! - кричит Тамара.
- Неправда! - вскинулась Галка. - Он первый предлагал позвать Андрюшку, он себе ничего не присваивал… и не командовал, как некоторые…
- Вот видите, - подойдя к ней и опустив руку на ее плечо, думает вслух Виталий, - можно, значит, и так объяснить: человек хотел дружить с вами, собрать вас за своим столом… От одиночества он пошел на эту хитрость, не от хорошей жизни! И в сущности, он мало что выдумал, там больше правды, в этом письме… Парень кожей чувствовал, что где-то люди в беде, только не знал, какие… И я, шляпа, не оценил сразу, не понял… Их мы не спасли, далеко они. Но давайте хоть со своими товарищами обращаться по-человечески! Об этом и хотела говорить с вами Виолетта Львовна, но вы были "заняты"!
