Молчание.
Он стремительно взбежал наверх и попал на тесную, прокопченную многими поколениями курильщиков площадку, ведущую на чердак. Четверо мальчишек - на вид им лет по тринадцать - давили подошвами чинарики, большого смущения не выказывая. Он, Виталий, был у них "подопытный": интересно, как поведет себя, угрозами будет брать или задушевными рассказами о вреде табака…
- Я думал, это десятиклассники грешат, - сказал Виталий, разгоняя рукой дым, - а вы ведь, кажется, из 6-го "Б"?
- Так точно!
- Городянский, ты же в обмороке почти, у тебя даже веснушки пропали…
- Я скоро брошу, Виталь Палыч, - сквозь мучительный кашель пополам со смехом говорит очень рыжий и тощий мальчик. - Только я - Грод-нен-ский.
- Извини. А ты - Коробов, верно?
- Я?! - изумляется беленький, очень хорошенький мальчик с лучистой улыбкой. После изумления он, впрочем, согласился:
- Коробов, да. А что?
- Сигареты мне.
Виталий протягивает руку.
- А у нас их нету, - невинно округляет глаза третий персонаж, толстощекий Курочкин.
- Ну, папиросы.
- У нас сигара была гаванская, - сообщил Коробов, - Их мало кто покупает, цена - сами знаете - кусается. А мы подумали: туго ей одной, Кубе-то, в том полушарии… надо все-таки поддержать.
Виталий оценил эту демагогию:
- Из идейных, значит, соображений? Остряки…Ну пошли, пошли, дышать тут нечем.
Они стали спускаться.
- И чего он к вашей куртке прицепился? - пожал плечами Гродненский. А Коробов утешил:
- Вы зря волнуетесь, насчет зачета. Сперва нервы подергает, а потом еще сам будет бегать за вами!
Виталий озадачился:
- Парни… откуда такая опытность?
- От жизни! Тут у нас - то же самое в конце четверти… А правда или брехня, что вы теперь наш классный руководитель?
- И это вы знаете? Послушайте, братцы… Я очень надеюсь на вашу мужскую солидарность, Про этот разговор подслушанный - никому, ладно? Сами понимаете: нельзя мне, вступая в такую должность…
- Ясно, Виталь Палыч, - весело подмигнул Коробов. - За себя и за этих двух я ручаюсь. А вот Пушкарев у нас недавно, он еще не проверенный…
Худенький невзрачный мальчик, не сказавший до тех пор ничего, вспыхнул:
- Как ты можешь, Андрей?… - Ему от горечи слов не хватило.
Коробов погладил его по голове:
- Не плачь, бэби.
- После уроков, - сказал Виталий, - я загляну к вам, потолкуем. Впрочем, ваш директор, может быть, еще передумает… не доверит вас мне.
В этих словах прозвучала слабая надежда.
Какая-то совершенно незнакомая женщина обратилась к Виталию:
