Интересный метод работы у близнецов Козловских: они меняются тетрадками и решают варианты друг друга.
Галка Мартынцева бросает короткие тревожные взгляды на Тамару, у которой дело не ладится. Тамара прокусила шариковую ручку до самого стержня, теперь ее губы и зубы - лиловые. Галка не выдерживает: быстро набрасывает на чистом листе ход решения Тамариной задачи и кладет листок перед подругой. Та благодарит царственным движением головы.
Андрюша Коробов рисует на листке мрачных типов с квадратными подбородками. Его толкают сзади в спину. Не глядя, он протягивает руку назад и берет листок с решением. Похоже, что листок этот прошел долгий путь под партами и вырван из образцовой тетради Ани Забелиной.
За Гродненским, который занят чем угодно, только не задачами, сидит Пушкарев. Он заткнул пальцами уши, он приказывает себе не думать ни о чем, кроме задачи N 302:
"Два велосипедиста ехали навстречу друг другу…"
Все против него! Все, как один… Что ему остается? Вобрать голову в плечи, стать незаметным, уйти со своими переживаниями под твердый, как у черепахи, панцирь… и думать про двух велосипедистов! "Один из них ехал со скоростью…" Да! Если надо ходить в школу, то не ради какой-то несбыточной дружбы и липовых "интересных дел", а только ради учебы. Тут отец прав. Задачи решать - тоже, в конце концов, не так скучно.
Леня за партой один. Его прежняя соседка Забелина сегодня сидит сзади. Она уже кончила свою задачу и переписывает ее в тетрадь ровным почерком отличницы.
Братья Козловские, решив варианты друг друга, быстро молча переглядываются и обмениваются тетрадками.
Андрей Коробов невозмутимо, медленно и небрежно переписывает присланную ему шпаргалку.
Виталий, закинув ногу на ногу и покачиваясь на стуле, читает. Эта импровизированная контрольная дала ему полчаса тишины - можно во время практики заняться теорией: надо освободиться от этого "хвоста".
Леня пишет крупными буквами: "ОТВЕТ".
И в эту самую секунду сидящий впереди Гродненский делает неуловимое движение плечом. Неведомо откуда возникшая на Лениной парте открытая бутылка с клеем опрокидывается - и по Лениной тетради ползет густая желтая масса. В одну секунду вся тетрадь запачкана, изгажена, опозорена…
Леня поднимает глаза и, секунду помедлив, вцепляется в рыжие вихры Гродненского. Оба тяжело сопят.
Виталий поспешил к месту происшествия.
- Встать! В чем дело?
Но объяснения не нужны: он видит безнадежно испорченную тетрадь.
- Откуда здесь взялся клей? - спрашивает Виталий, растащив дуэлянтов в стороны. - Пушкарев, это твой клей?
