— А что, в этом есть своя логика, — подхватила мысль госпожа Хелена. Чтобы не пускаться в ненужные разъяснения, объявили, что умер Моцарт, а под своими новыми произведениями он подписывался только как Сальери.
— Ну да, оттого-то и могила Моцарта не сохранилась, — смекнул Серапионыч. — Просто потому что ее никогда и не было!
А Святославский тем временем продолжал свои обличения:
— Все эти олигархи, магнаты, так называемые столпы общества — вот кто прежде всего повинен в наших невзгодах. Ну и, разумеется, мы сами, поскольку безропотно сносим их власть, подобную безжалостной хладной длани каменного Командора! Так неужели не найдется порядочного человека, который избавит нас от этих вурдалаков, пьющих кровь трудового народа?! — «несло» Святославского. — От всех этих банкиров Грымзиных, гребущих миллионы лопатой, когда тысячи их сограждан побираются на помойке и не могут свести концы с концами?!!
— Ну, Грымзин-то ему чем не угодил? — скорбно покачал головой Серапионыч.
— А вот это вы напрасно, господин Святославский, — перебил режиссера детектив Дубов. — Ведь Грымзин как раз покровительствует искусствам, даже свой дом предоставляет для ваших постановок.
— И что, теперь я ему должен каждодневно в ножки кланяться? — разозлился Святославский. — Он миллион наворует, а потом пятак на искусство жертвует. Тоже мне Сорос!
— Нет, ну Грымзин-то все же получше других будет, — неуверенно вступился было Щербина, однако Святославский уже никого не слушал:
— Грымзин еще хуже других, другие хоть откровенно наживаются и не претендуют на звание меценатов и покровителей. А ваш Грымзин…
— Все же на вашем месте я бы Грымзина не трогала, — заметила баронесса. — Каков бы он ни был, но если до него дойдут ваши речи, то вряд ли господин Грымзин еще когда-либо предоставит вам свои помещения.
— А мне плевать! — выкрикнул Святославский. — Довольно юлить и выворачиваться, довольно лебезить перед власть и деньги имущими! Для меня настал момент истины, когда я должен высказать все, что думаю, и плевать на последствия!
— Недержание истины, — вполголоса заметил Серапионыч. — Редкая болезнь. И весьма опасная, главным образом компликациями. — Заметив, что последнее слово не все поняли, доктор пояснил: — То есть осложнениями.
— А все-таки это черт знает что, — покачал головой инспектор. Извините, господин Святославский, но, по-моему, ваш «момент истины» не имеет ну ни малейшего отношения к предмету исследования. Мы, кажется, собрались воссоздать отношения Моцарта и Сальери, а не выслушивать ваши обличения современных олигархов.
