— Ну, причем тут вы, — возразил детектив. — Лучше скажите, не сохранились ли у вас в архиве какие-то сведения о вашем первом пациенте? Я говорю о Вите Орлове.
— Запись наверняка имеется, — ответил доктор, — но что-то более того едва ли. — Владлен Серапионыч выбрался из-за стола, извлек из кармана увесистую связку ключей и одним из них отпер шкаф. — Вот, пожалуйста, семидесятый год. — Доктор вытащил одну из папок и, перелистав страницы, отыскал соответствующую запись: — «Орлов Виктор Геннадиевич, 1953 г.р., поступил 21 июля, с признаками удушения и так далее. Как видите, ничего особого. Да, — тяжко вздохнул Серапионыч, — как давно это было… — Он перевернул несколько страниц назад. — А вот и последняя запись Владимира Филипповича: 27 июня, Коробкова Наталия Федоровна».
Василий заглянул в записи:
— Довольно необычное написание буквы «и»…
— Да, у Владимира Филипповича это иногда случалось, особенно когда он волновался: сначала писал «i» с точечкой наверху, но потом приписывал вторую закорючку, а точка так и оставалась. Знаете, ведь по-украински звук «и» обычно передается буквой «i», а нашей букве «и» соответствует звук «ы».
— И что, Владимир Филиппович часто волновался, когда регистрировал умерших? — несколько удивленно спросил Дубов.
— Почти всегда, — тяжело вздохнул Серапионыч. — Он ведь вообще-то меньше всего собирался стать морговским доктором, просто обстоятельства так сложились. Да и за эти несколько лет Владимир Филиппович не успел сделаться таким старым циником, как ваш покорный слуга — всякую смерть принимал очень близко к сердцу. А Наталия Коробкова, судя по записям, была совсем молодой девушкой, погибшей в автоаварии «по причине травм, несовместимых с жизнью». Вот такая у нас, патологоанатомов, милая формулировочка…
— Я обратил внимание, что на конверте, адресованном Людмиле Ильиничне из Киева, встречается такая же буква «и», — сообщил Дубов, терпеливо выслушав Серапионыча. — В слове «Кислоярск» и еще, кажется, в названии улицы. Стало быть, письмо прислал сам доктор Матвеев. И к тому же, видимо, он был в состоянии волнения… Полагаю, нам с вами следует как можно скорее встретиться с Людмилой Ильиничной.
— Вы правы, — кивнул Серапионыч. — Сегодня же позвоню.
— Отдадим письмо, — продолжал Василий, — а заодно расспросим, что ей известно о делах супруга. Как вы думаете, Владлен Серапионыч, она согласится нам помочь?
— Непременно согласится, — уверенно заявил Серапионыч. — Если бы вы, Василий Николаич, были хоть немного знакомы с Людмилой Ильиничной, то даже не стали бы задавать такого вопроса!
