– Да? – Мужчина поднял на него зоркие, но странно беспокойные глаза.
– Почему, собственно, вы продаёте этот дом?
Маклер вдруг зашёлся в приступе кашля. Анштэттер отвёл глаза, быстро взглянул на свою жену и дочь и затем ответил с тонкой, безрадостной улыбкой:
– Вы, наверное, слышали от господина Освальда, что мы купили крестьянскую усадьбу. Красивое старинное имение; чудесный сад. Такое имение, понимаете ли, господин… эм-м…
– Утц, – подсказал Вернер.
– Господин Утц. Извините, у меня легендарно плохая память на имена. В общем, я всегда мечтал об усадьбе, с детских лет. И вот я её получил. У нас два пони. Дети могут ездить верхом, и вообще – на природе… Это важно, понимаете? Близость к природе.
– Понимаю. – Вернер кивнул с удовлетворённой улыбкой.
Маклер тоже улыбнулся с видимым облегчением.
Но в глазах женщины стояла боль. Муж избегал её взгляда; он посмотрел на часы и произнёс:
– Мне очень жаль, что я вынужден вас поторопить, но у нас ещё одна встреча.
– Он что-то утаивает, – сказала Доротея на обратном пути в Штутгарт.
– Кто? Этот Анштэттер? – Вернер посмотрел на неё с удивлением. – А что ему от нас утаивать?
– Не знаю. Но ты видел его глаза? Он не выдерживает и двух секунд взгляда. Его мучает совесть. Вот только почему, хотела бы я знать.
Вернер прибавил газу, перегнал едва плетущуюся фуру сети супермаркетов.
– Не придавай значения. У нас в соседнем отделе тоже есть один такой. Доктор физики, блестящего ума человек, но никогда не смотрит тебе в глаза. Это совершенно сбивает с толку. И к этому очень трудно привыкнуть.
– Но этот – не доктор физики. Это человек, работающий руками.
– Да, верно, маклер что-то такое говорил по телефону. Этот Анштэттер вроде бы подолгу работал монтажником за границей. И недавно якобы покончил с этим. Возможно, поэтому и загорелый такой. Строительство под южным солнцем – это оставляет свои следы.
– Я думаю, его жена против продажи дома.
Вернер усмехнулся.
– Это заметил даже я. Если хочешь знать, этот Анштэттер – мачо. Заделал четверых детей – и вся семья слушает его команды. И если ему втемяшилось осуществить мечту своей юности, то никто и пикнуть не смей.
– Сбавь скорость.
– Я и так не быстро еду, – ответил Вернер, однако приподнял ступню с педали газа. – Дочка тоже была ужасно недовольна. И при чём тут близость к природе? Как будто этот дом стоит в центре города. Уж куда ближе к природе-то, а?
Они подъезжали к заправке у поворота на Дуффендорф, после этой заправки надо было свернуть чуть позже, чтобы попасть на автобан – здесь они уже дважды ошибались. Доротея помотала головой.
