— Безопасных мест не бывает, Талса. Отряды кастелов ищут наш новый грон, ищут уже десять лет, и когда найдут… Да пребудет с нами милость Арисо! У нас осталось триста бойцов, а у Брина — в десять, в двадцать раз больше. Ни скалы, ни быстрая вода, ни мечи, ни зубы клотов нас не защитят. Только могущественные талисманы…
— Значит, поэтому ты и отправился в стават Иллур?
— Конечно. Мать Лиллы, Фра Лайана, была с войском во время битвы — той битвы, что кончилась нашим разгромом. Лиллу успели предупредить. Она ушла в Тарвал с двумя девушками, помощницами матери… Три девчонки! Многое ли они могли унести! К тому же, самые сильные талисманы Лайана взяла с собой, чтобы бороться с чародейством Брина…
Блейд задумался. Что стояло за всеми этими разговорами о магии и талисманах, дарах светлого Арисо? Он чувствовал, что для Миота они были реальностью, едва ли не частью повседневной жизни. Вероятно, и сам Миот, и другие фра, унаследовавшие крупицу силы, могли пользоваться ими, защищаясь от врагов и всевозможных бед. И сейчас, как вытекало из рассказа искателя, род Фра, уничтоженный на три четверти или на девять десятых, больше полагался на новые талисманы, чем на скрытность горного убежища и свою воинскую мощь.
Талисманы… Пока он не видел ни одного, но Сила, о которой толковал Миот, была продемонстрирована уже дважды, и в ее реальности Блейд не сомневался. Подобной же Силой обладали и жрецы Таллаха, посещенного им в прошлый раз, и некоторые люди его родного мира. Телепатия, телекинез, прекогнистика… Ментальная мощь человеческого мозга, к которой с сомнением относились на цивилизованной Земле и признавали божественным даром на гораздо менее цивилизованном Таллахе! Для Блейда подобные вещи давно уже не являлись предметом слепой веры или столь же слепого и упрямого неверия, он з н ал, что ментальная сила существует. Более того, он сам владел пирокинезом и мог передать этот дар другому!
Миот называл свои способности магическими. Пусть так! Разве дело в словах? Вероятно, пожилой фра владел некой эмпатией, позволявшей управляться с животными и растениями, подобный парапсихологический эффект относился к тому же разряду «чудес», что и возжигание огня или чтение мыслей. Внезапно Блейд понял, что, толкуя Миоту о своей магии, не такой, как у ведьм и чародеев Иглстаза, он имел в виду совсем не пирокинез или собственные, довольно скромные способности к гипнозу. Он говорил о знании — знании законов природы, машин, механизмов и человеческих душ, которое в этом мире меча и топора могло и в самом деле считаться могущественной магией, совсем иной, чем у зловещего Кастела Брина и Лиллы, бартайи рода Фра.
