Денег? Но он уже сейчас обладает огромным капиталом. Власти? Честно говоря, ему ничего не стоило бы задвинуть педантичного беднягу Гуго в то самое австрийское захолустье, куда теперь так стремится он сам, и жениться на родовитой красавице Ирене, открыв себе путь в высшее общество, а затем и доступ к политическому Олимпу.
Но нет, ни деньги, ни власть, ни выгодный брак – увы! – не прельщают его. А ведь совсем недавно он только и жил этим – ожиданием перемен, предвкушением блестящего будущего. Когда это было? Неужели всего лишь год тому назад?
Кажется, целая вечность прошла с того момента, как он встретил Илону…
Перед его глазами встал образ темноволосой красавицы-мадьярки с яркими губами. Настоящий бес во плоти!
Он вспомнил, как она плыла через полную гостей комнату в легком полупрозрачном платье, которое соблазнительно подчеркивало силуэт ее потрясающей, прямо-таки античной фигуры.
Должно быть, эти мысли отразились у Петера на лице, так как Ирена вдруг бросила на него тревожный взгляд. Ее свежее личико залилось краской.
– Боже, так здесь замешана другая женщина? – вскричала она. – Значит, ты не нашел ничего лучшего, как влюбиться в какую-то там горнолыжницу? Тебе не терпится оказаться в объятиях дюжей блондинки, день и ночь торчащей среди альпийских снегов в одном бикини?
Петер не мог не улыбнуться – настолько образ, нарисованный невестой, отличался от оригинала.
– Это не так, Ирена, – сказал он спокойно. – Да, в моей жизни действительно появилась женщина. Но это совсем не то, что ты думаешь. Она… – Он поморщился, не в силах выразить словами то, что вертелось у него на языке. – Я, как бы тебе сказать… не ее мужчина. И вообще… Я начинаю сомневаться, что могу кого-то полюбить, – мучительно скривившись, выпалил он. Но тут же поправился: – Поверь, если бы я собрался найти подругу жизни, то выбрал бы только тебя!
Эти слова заставили щечки Ирены обрести свой прежний нежно-розовый цвет. Но Петер прекрасно понимал, что фальшивит. Нет, никогда эта женщина не смогла бы завладеть его сердцем или хотя бы пробудить в нем страсть. Она была для этого слишком горда, слишком честолюбива и… слишком рассудительна.
Что же касается постели… Петер задумчиво обвел глазами свою холостяцкую обитель, на некоторое время ставшую им пристанищем. Была ли это любовь? Ведь в первый раз все произошло так быстро, так обыденно. Петер вспомнил, как, открыв глаза, Ирена вскочила с измятой постели и убежала в ванную, как будто торопясь смыть с себя следы его ласк. Тогда он решил, что все дело в ее стыдливости. Но то же самое повторилось и в следующий раз. И потом, через неделю…
