Пэтси хихикнула.
– Бедный Джеральд, я и не думала, что он будет так хорошо выглядеть в этих облегающих панталонах, из присутствующих здесь немногим бы это пошло.
Они немного отошли от мужчин. Холли стояла к ним спиной и была застигнута врасплох, когда Пэтси неожиданно прошептала ей в ухо:
– А вот Роберт бы смотрелся. Он прямо как кавалер времен Регентства, такой мужественный и величественный, правда?
Она не смогла сдержаться, бессознательно повернулась и уставилась на небольшую группу, привлекшую внимание Пэтси.
Роберт стоял к ней спиной, по всей видимости погруженный в разговор с Джеральдом, и, как будто почувствовав, что она смотрит в его сторону, обернулся и посмотрел на нее.
Ее сердце подпрыгнуло и замерло. Она почти не слышала, о чем говорили рядом, гул голосов заглушал ее мысли, и весь мир сузился до одного этого человека.
Странное ощущение беспомощности перед непреодолимым желанием подойти к нему сделали ее еще слабее. Она посмотрела ему в глаза, зрачки ее расширились, дыхание стало прерывистым, и все тело напряглось.
И вдруг между ними возникла Пэтси, игриво воскликнув:
– Роберт! Как приятно видеть тебя вновь! Мы с Холли только что говорили о том, что в нашем представлении из всех присутствующих здесь мужчин ты больше всех похож на великосветского ловеласа времен Регентства.
Она поддразнивающе улыбалась, держа руку на его рукаве и разглаживая несуществующую складку, намеренно не обращая внимания или не понимая убийственных взглядов, которые бросала на нее Анджела. Зная Пэтси, Холли подозревала первое. Она взглянула на Джеральда. Тот смотрел на жену со смешанным выражением негодования и раздражения. Бедняга, уж если он до сих пор не понял, что кокетство – неотъемлемая часть Пэтси, которая необходима ей как дыхание, то уже никогда не поймет.
– Да, а еще Холли говорила, что ей бы очень хотелось видеть тебя облаченным в плотно облегающие панталоны по моде тех лет, – продолжала Пэтси, нисколько не смущаясь, а Холли, захлопав ресницами, взглянула в бесстрастное лицо Роберта.
В другое время по отношению к любому другому мужчине Холли испытала бы лишь легкое раздражение от болтовни подруги, но сейчас яркий румянец залил ее щеки. Она еле сдержалась, чтобы не выкрикнуть яростное отрицание, готовое сорваться с ее губ, понимая, что от этого будет больше вреда, чем пользы, что безразличие и веселость будут наилучшей формой защиты.
Теперь все смотрели на нее. Никогда раньше Холли так не жалела об отсутствии брата. Он бы дал достойный отпор Пэтси, которая, пусть неумышленно, но все же не считалась с чувствами других людей.
