- Бабка Панкратьевна была дома, - сказал Петька и весело похвастался: - А я ей позавчера отомстил!
- Отомстил? За что?
- Она бросила в кухне на табуретке свое вязанье. А мама нечаянно на пол его столкнула. Спицы выскочили, петли спустились - подумаешь! А Панкратьевна маму обругала: «Вот неловкая!» Сама-то больно ловкая. Тут же всю мелочь из кошелька просыпала. Ищет-ищет под столами. Вместе с моей мамой. Гривенник нашли, и пятак, и пятнадцать копеек. А три копейки в угол закатились. Я их потом нашел. Да не отдал! Не обзывай мою маму!
- Попробовал бы кто мою маму обидеть! - воскликнул Кирилка. - Уж я бы тому показал!
Но Гордеевна помрачнела.
- Не отдал, значит? Как нехорошо! Ты же эти три копейки, выходит, украл.
- Ничего не украл. Просто нашел.
- Нашел, да не отдал. Чужое себе взял.
- А зачем она мою маму… Вот я ее и надул!
- Матери ты об этом рассказывал?
- Нет, не рассказывал.
- То-то. Да твоя мама лучше бы десять упреков выслушала, тем более от старого человека, чем один раз узнала бы, что ее сын чужое присвоил. Ты это и сам чувствуешь, не маленький, потому и не сказал матери. Отдай Панкратьевне три копейки! Сегодня же! Скажешь, что нашел.
- Как я отдам? Их уже нету.
- Где ж они?
- Конфетки купил. В школьном буфете. Съел уже.
- Одну конфетку мне дал, - растерянно сказал Кирилка.
Гордеевна совсем расстроилась.
- Ай-яй-яй! Ну, вот что, Петюшка, я тебе дам три копейки. Подарю, значит. Тем более, наш Кирилка, оказывается, тоже ел конфету, купленную на краденые деньги.
Мальчики густо покраснели.
- Да я же… нашел, - начал оправдываться Петька срывающимся голосом.
Гордеевна сказала строго.
- Утаить чужое, хоть и найденное, все равно - украсть. - Она взяла со стола кошелек и порылась в нем. - Вот тебе три копейки. Как вернешься домой, сразу отдашь их Панкратьевне. И прощения попросишь, что не сразу отдал. Извините, мол, сразу как-то не успел. И чтобы ни-ког-да больше такое не повторялось! А то уважать тебя не буду.
Широко открытыми глазами Петька смотрел на Гордеевну:
- Уважать не будете?
- Ни уважать, ни любить тебя не буду. Так и знай!
Необычно присмиревший Петька вскоре ушел домой.
На другой день, едва переступив порог, он объявил:
- Я отдал бабушке Панкратьевне три копейки. Она обрадовалась, маме моей сказала: «Парень-то у тебя честный растет».
- Вот и хорошо! - промолвила Гордеевна.
И никогда больше, ни одним словом, она не упомянула об этих несчастных трех копейках.
