В комнате воцарилась тишина. Бонд думал о том, что все это дело не очень приятное, скорее всего — опасное и уж, конечно же, грязное. С мыслью об этом Бонд встал и сунул папки под мышку.
— Хорошо, сэр. Здесь, видимо, надо будет вести речь о деньгах. Сколько мы готовы заплатить, чтобы остановить поставки наркотиков?
М, вместе с креслом придвинулся к столу. Он положил руки на стол ладонями вниз и сурово произнес:
— Сто тысяч фунтов стерлингов. В любой валюте. Это цифра, которую назвал ПМ. Однако мне не хотелось бы, чтобы вы пострадали, а тем более — чтобы таскали из огня каштаны для других. Поэтому можете смело накинуть еще сто тысяч, если дело плохо. Наркобизнес — самая крупная и самая охраняемая преступная организация.
М, вытащил из громоздившихся на его столе папок с документами одну, раскрыл ее и, не глядя на Бонда, сказал:
— И вообще. Осторожнее там…
Синьор Кристатос раскрыл меню и сказал:
— Не бутем хотеть вокгук та около, мистег Бонд. Сколько?
— Пятьдесят тысяч фунтов стерлингов за стопроцентный успех.
Кристатос равнодушно произнес:
— Да. Сумма значительная. Я закажу себе тыню с ветчиной и шоколатное могоженое. По вечегам я ем мало. Здесь у них пгиличное кьянти. Гекоментую.
К ним подошел официант, и какое-то время они с Кристатосом оживленно говорили по-итальянски. Бонд заказал себе «таглиателли верди» с генуэзским соусом, который Кристатос назвал «очень остгым».
Официант ушел, а Кристатос молча сидел, жуя зубочистку. Лицо его постепенно мрачнело и темнело, как будто в голове у него вот-вот должна была разразиться буря. Тяжелый взгляд черных глаз метался по ресторану, не останавливаясь на Бонде. Бонд решил, что Кристатос сейчас думает, стоит или не стоит ему кого-то предавать за такие деньги, и доверительно добавил:
— При определенных обстоятельствах сумма может быть и большей.
Видимо, Кристатос решился. Он отодвинул стул и встал из-за стола.
— Вот как? Пгостите, я толжен схотить в «толетта».
Он повернулся и быстро направился к заднему выходу из ресторана.
Бонд неожиданно ощутил, что проголодался. Он налил полный бокал кьянти и выпил половину. Потом разломил пополам булочку и начал есть, щедро намазывая каждый кусок густым желтым маслом. Его всегда удивляло: почему булочки и масло так хороши только во Франции и в Италии? В настоящий момент другие вопросы его не волновали. Надо было просто терпеливо ждать. Он верил в Кристатоса, потому что этому большому, солидному человеку верили американцы. Сейчас он, наверное, звонил кому-то, чтобы окончательно определиться. Все идет прекрасно, думалось Бонду. Он наблюдал в окно за прохожими. Вот мимо проехал на велосипеде продавец газет. На руле у него красовался красно-белый флажок, на котором было написано: «„Рrogresso“? — Si! Awenturi? — No!»
