– Искандер отказался, – задумчиво пробормотал Лакгаэр. – И тогда Морул Кер полетел шантажировать химмельриттеров.
– Да, – колким голосом ответил аптекарь. – Черное Пламя убил и съел его жену и детей. У Искандера сейчас депрессия, и я продаю ему лекарства от нее.
– Я думал, что традиционное средство от депрессии у мандречен немного другое, – заметил Лакгаэр, и добавил, охваченный новой мыслью: – Почему император его не уволил?
– Искандер – лучший полководец, которого только знал мир. Все земли, присоединенные к Мандре последние пять лет – его заслуга. Он не знает поражений, и уволить его нельзя. Тогда Армия Мандры уйдет вместе с ним. Ко всему прочему, Искандер наполовину сюрк, – ответил Владислав. – Его печень устроена таким образом, что ему нельзя принимать наше… лекарство от депрессии в необходимых дозах. Искандер тогда просто сопьется. А сейчас говорите, что вам нужно, и уходите. Я попрошу вас больше никогда не приходить сюда. Вы Искандера не знаете; а я знаю, и удивляюсь, почему он вас не убил. Но мне не нужны трупы в моей аптеке.
«Да, я Искандера не знаю», подумал Лакгаэр. – «Но что я знаю точно, так это то, что своих родственников он убил сам. Это их Цин кружится в его ауре. Морул Кер здесь ни при чем. Дракон покрыл своего военачальника и не выдал его жрецам правосудия.
И тем не менее, Искандер действительно хочет его убить. Двум драконам тесно в одном логове…».
– А если я найду кого покрепче и посмелее? Ведь тогда мне нужно будет переговорить с Искандером.
Владислав долго молчал.
– Тогда приходите, Лакгаэр, – сказал он. – В любое время, хоть ночью, хоть днем.
Эльф усмехнулся.
– Для сына аптекаря ты слишком смел. Но это и хорошо. Другие времена, другие люди…
Солнце гордо восседало в прогибе горного хребта. «То есть, оно уже успело добраться до своего зимнего зенита и теперь собиралось двигаться только вниз», поняла Глиргвай. Эльфка вздрогнула и огляделась. Скальную площадку покрывал толстый слой жирной черной копоти, в которой выделялось два светлых овала. В одном из них и находилась Глиргвай, лук Хелькара и оба меча – меч назгула и тот, что он принес в своей голове. В другом, судя по всему, провела ночь Квендихен. Это она растрясла подругу.
– Проснулась, – хмыкнула Квенди. – Вставай. Нужно идти. Нас же теперь с собаками ищут, наверняка.
– А что… – начала Глиргвай и осеклась.
Она вспомнила. Ощутила руки сестры Че у себя на плечах.
Черно-серый ковш неба над их головами с прилипшей ко дну серебряной монетой – луной опрокинулся, превратился в блестящую сеть чешуек на брюхе зависшей над утесом гросайдечи. Летающая ящерица глубоко вздохнула, из ее пасти вырывался язык пламени… В этот момент эльфку чем-то крепко ударило по затылку.
