— Ты же знаешь, для тебя я всегда свободен.
— Тогда давай поужинаем вместе. У меня. И поговорим, если захочешь.
Тед смотрел на нее, безуспешно пытаясь прочитать выражение ее лица и глаз. Она бы посоветовала ему не тратить понапрасну нервы. Слишком давно она играет роль в драме, которую ему пока не дано понять.
Юджиния спокойно ждала его ответа. Свет, падающий из окна ее гостиной, окрасил желтым его лицо, осунувшееся под гнетом лет и тревог — тревог, о которых Тед ей не рассказывал. И она была благодарна ему за то, что он не раскрывал перед ней свои самые глубинные страхи. Это помогало ей справляться с тем, что страшило ее саму.
Тед снял кепку — смиренный жест, которого Юджиния никогда бы от него не потребовала. Густые седые волосы тут же намокли; вместе с козырьком исчезла тень, скрывавшая прежде красноватую плоть носа. От этого Тед стал похож на того, кем был, — на старика. И Юджиния тоже почувствовала себя той, кем являлась: женщиной, не заслуживающей любви этого чудесного человека.
— Юджиния, — произнес он с усилием, — если тебе трудно сказать мне, что ты… что ты и я… что мы не…
Он не справился с собой и отвернулся, уставился на книжный магазин на другой стороне улицы.
— Ни о чем таком я не думаю, — сказала она. — Разве что о Лондоне и о том, как туда доберусь. Этот ливень… Но я буду осторожна. Не надо волноваться за меня.
Она вкладывала в свои слова скрытый смысл и с радостью увидела по просветлевшему лицу Теда, что он понял ее.
— Ты для меня — целый мир, — просто сказал он. — Юджиния, понимаешь? Ты для меня — целый мир. И пусть по большей части я веду себя как полный идиот, но я…
— Знаю, — остановила она его. — Знаю. Поговорим завтра.
— Тогда до завтра.
Он неловко поцеловал ее, ударившись головой о зонтик и чуть не выбив его из рук Юджинии.
Дождь накинулся на ее лицо. По Фрайди-стрит пронеслась машина. Из-под колес взметнулась вода и обрызгала Юджинию.
Тед развернулся вслед исчезающему автомобилю.
— Эй! — крикнул он фарам. — Смотри, куда едешь!
— Не надо, Тед. Все в порядке, — сказала Юджиния. — Ничего страшного, правда.
Он обернулся к ней со словами:
— Проклятье. Да это же… — и оборвал себя на полуслове.
— Что? — спросила Юджиния. — О чем ты?
— Ничего. Это я так. — Он потянул поводок, поднимая ретривера на лапы, чтобы преодолеть последние несколько ярдов до дома. — Значит, мы поговорим? — уточнил он. — Завтра? После ужина?
— Обязательно, — сказала она. — Нам о многом надо поговорить.
