Опубликовав в 1864 году роман «Записки из подполья», Федор Михайлович Достоевский (да простит он нам вышеназванное соседство) и не думал высказываться по поводу альтернативной культуры. Однако при этом герой его «записок», «человек больной и злой», предельно четко объяснил кредо культурного феномена, сформировавшегося сто лет спустя. Человек из подполья говорит тем, кто верит в «навеки нерушимое хрустальное здание» искусства: «Ну, а я, может быть, потому-то и боюсь этого здания, что оно хрустальное и навеки нерушимое и что нельзя будет даже и украдкой языка ему выставить». Но прошло время, и нерушимое здание начало крениться, его и бояться не стали, и разрушить пытались, а уж язык-то тем более показывали. Уже старшие современники Достоевского – французские «проклятые» поэты подали пример вполне эффективной борьбы с такими зданиями. Естественно, что в конце XIX века их поэзию никто не называл андеграундом – с этим понятием, как уже отмечалось, вообще много проблем. Если проследить историю и метаморфозы, случившиеся с ним в разных уголках земного шара, можно сказать, что до дна «подполья» не докопаться. И говорить о нем приходится формальным и неформальным языком. Начнем с самиздата.
Никто доподлинно не знает, когда именно появился термин «самиздат» и кто его изобрел. Принято считать, что авторство принадлежит поэту Николаю Глазкову. Как бы то ни было, можно совершенно смело сказать, что советский самиздат стал самым длительным и значительным в политическом отношении примером андеграунда. На одних и тех же пишущих машинках могли перепечатываться книги претендующего на высшую степень серьезности Солженицына и порнографические стишки, приписывавшиеся Баркову.
Еще в 50-е годы в самиздате стали появляться художественные произведения, которые по цензурным соображениям не публиковались в официальной литературе. Сегодня не может не вызвать удивление, что среди «самиздатовских» авторов был, например, позже признанный «прогрессивным писателем» Эрнст Хемингуэй. Его книги публиковались в СССР и до войны, но его описание Гражданской войны в Испании в романе «По ком звонит колокол» вызвало раздражение главы испанских коммунистов Долорес Ибаррури, и этот роман вплоть до 60-х годов распространялся только подпольно. Круг ходившей в самиздате литературы был вообще необыкновенно широк и включал не только запрещенных авторов, но и утаиваемые от широкой публики произведения признанных и даже официозных писателей. В самиздате распространялись «Несвоевременные мысли» Максима Горького, некоторые стихотворные произведения Евгения Евтушенко и Александра Твардовского, глава «Пиры Валтасара» из произведения Фазиля Искандера «Сандро из Чегема». Опубликованные в провинциальных журналах и немедленно изъятые из обращения повести братьев Стругацких «Улитка на склоне» и «Сказка о Тройке» также стали достоянием самиздата. И что самое удивительное, одним из публикуемых подпольно авторов был непосредственно Владимир Ильич Ленин, чье «Письмо к съезду» не было широко известно.
