Тяжелые, тревожные годы первой русской революции 1905—1907 годов заставили жителей города о многом задуматься, взглянуть на жизнь совсем иными глазами. Для петербургской интеллигенции началась пора интенсивных духовных поисков, обдумывания путей развития России, мучительно ломающей каркас своего многовекового устройства ради полноправного выхода в ряд современных капиталистических государств. Профессора, ученые, врачи, адвокаты, педагоги, литераторы, философы, журналисты по преимуществу были сосредоточены в столице, составляя около 12% ее населения – 200 тысяч человек.
Именно в этой среде в период между революциями 1905 и 1917 годов шло решительное размежевание по идейным вопросам, яростно противостояли друг другу либералы и социал-демократы, новейшие западные идеи неокантианства, интуитивизма, антропософии причудливо смешивались с обновлением православного вероучения. Одним из центров интеллектуального движения Серебряного века был «дом Мурузи» на углу Литейного и Пантелеймоновской, мимо которого автомобиль Терещенко развернулся к Невскому. В салоне Дмитрия Мережковского и Зинаиды Гиппиус, живших в этом доме с 1889 года, на протяжении почти четверти века собирались литераторы, публицисты, богословы. Кипели жаркие споры. У Блока с этой литературной четой были давние и, надо сказать, непростые отношения. Рыжеволосая красавица Гиппиус, не расстававшаяся со своей лорнеткой, умела быть обаятельной в дружеском кругу, но неизменно обдавала холодом презрения людей, ей неприятных. При первом появлении в ее гостиной многие бывали обескуражены резкостью и бесцеремонностью, с которыми беспощадная хозяйка указывала на промахи новичка. Но те, кто ей нравился, уже не могли с ней расстаться. Так, молодой, подающий надежды журналист Дмитрий Философов, войдя в семью Мережковских, остался с ними навсегда. В 1912 году Мережковские перебрались на Сергиевскую, 83, – к Таврическому саду.
С противоположной стороны сада, на углу Тверской и Таврической улицы, 35, в так называемом «доме с башней», в 1905 году со своей женой, писательницей Лидией Зиновьевой-Аннибал, поселился Вячеслав Иванов – поэт, профессор классической филологии. На традиционные ивановские «среды» собирался весь цвет художественной элиты. Гости глубокой ночью выходили на крышу дома, читали стихи. Именно в одну из таких ночей Блок впервые прочел здесь свою «Незнакомку»… Несмотря на то что манифест 17 октября 1905 года декларировал свободу слова и собраний, ночи на «Башне Иванова» не давали покоя охранке. Однажды жандармы нагрянули с обыском под предлогом проверки документов. Не найдя ничего подозрительного, сыщики удалились, но после их ухода Мережковский объявил, что не может найти свою бобровую шапку. На следующий день он через печать обвинил полицейских в краже. И хотя шуму эта история наделала немало, тревога, поднятая Мережковским, оказалась ложной – шапка просто завалялась в прихожей в груде пальто и дамских накидок. Что было немудрено – собрания у Иванова привлекали в его большую квартиру до сотни человек… Район Таврического сада с 1900-х годов также начал застраиваться домами с дорогими квартирами. В этот период здесь сформировался новый центр российской государственности – оппозиционный официально-бюрократическому императорскому Петербургу с его Зимним дворцом и министерскими зданиями на центральных площадях. В 1906 году в перестроенном для этой цели Таврическом дворце начались заседания первого российского парламента – Государственной думы. Здесь же через 11 лет, в феврале 1917 года, был утвержден состав буржуазного Временного правительства.
