— Это единственная вещь, которую я нашел при нем.
Гарри повертел в руках открытку и пожал плечами.
— Взгляни на свет.
Гарри поднял открытку и, присмотревшись, воскликнул:
— Э, да тут в самом деле что-то есть! Кажется, какие-то цифры.
— Правильно, Гарри, цифры. И не просто цифры. Это код.
— Ну, а человек, который носит в кармане такие открытки, как по-твоему, заслуживает внимания или нет?
— Это, конечно, меняет дело, — согласился юноша.
— Так-то! Впрочем, этот человек нам понадобится как раз для выполнения нашего плана. Сама судьба его нам послала. Важно, чтобы он выжил, а остальное предоставь мне. Я решил устроить маленькую шутку этому скряге. Он нас долго будет помнить.
Фишер достал из кармана никелированный браунинг и повертел его в руках.
— Какая хорошая вещица.
Гарри протянул руку.
— Н-да, вещица недурна.
Юнг старался понять, что с ним произошло.
В памяти медленно проплывали давно забытые люди и события.
Вот появилась низкая хата, обнесенная редким плетнем, с покосившимися, нетесаными воротами.
Отсюда он много лет назад ушел на заработки.
А вот уже мальчонкой в непомерно больших сапогах он водит тяжелым напильником по куску металла. Сколько же тогда ему было? Восемь, девять… — медленно соображал Юнг.
Дядя Остап, с мягкими пушистыми усами, поглядит на его работу и своей большой мозолистой рукой похлопает его по плечу как равного:
— Ничего, Семен, все так начинали.
Маленький Сема был в числе немногих счастливцев, попавших сразу в надежные руки «к ремеслу». А вот старый букварь, который принес ему тот же дядя Остап.
Огарок дымной свечи, воткнутый в бутылку, сонное жужжание мух…
И вдруг с необычайной ясностью представился брус, лицо незнакомого солдата, наклонившегося над ним.
Юнг открыл глаза и чуть повернул голову.
Сразу же по телу растеклась тупая боль.
«Где же это я нахожусь», — подумал он.
Глазам представились тяжелые портьеры на дверях, стул, стоящий у изголовья.
Тут же стакан с водой, какие-то бутылочки с ярлыками, тарелка с золотистой жидкостью с чешуйками застывшего жира.
Юнг проглотил слюну.
Чтобы лучше осмотреться, он сделал попытку повернуться на бок, но острая боль пронзила все тело.
Только сейчас он заметил, что голова, шея и грудь у него обтянуты бинтами.
Ноги были какими-то чужими, и когда он их легким прикосновением обследовал; то оказалось, что они в шинах. В ногах тоже притаилась боль.
Чувство радости от сознания, что он жив, померкло.
Скрипнула дверь, и Юнг увидел, что к нему подошла незнакомая девушка.
