То, что она так настоятельно меня оберегала, придало мне храбрости.
— Послушай, Лесли, а что, если нам отправиться в небольшое путешествие?
Она взглянула на меня с любопытством, и прежде чем успела что-то ответить, я поспешно добавил.
— Естественно, ничего из ряда вон выходящего. Я думаю, неделька на Бермудах или что-нибудь вроде этого. Сейчас самое подходящее время года. Что ты на это скажешь?
Я видел её отражение в блестящей хромированной поверхности кофейника. Когда она покачала головой, длинные темные волосы разлетелись по плечам.
— К сожалению, не получится, — твердо ответила она. — Ты, видимо, забыл, что ещё не состоялся ежегодный благотворительный бал, и что в этом году я опять избрана председателем оргкомитета. Не могу же я в разгар подготовки все бросить и просто уехать. Как ты себе это представляешь? Если я так поступлю, потом всю свою жизнь уже не смогу больше показаться в Нью-Дейвене.
Когда она распространялась о своих многочисленных обязанностях и ответственном положении, то выглядела ещё большим ребенком, чем обычно.
— Ты такая ужасно добросовестная, — пробурчал я, пытаясь скрыть свое разочарование.
— Итак, ты в самом деле должен быть благоразумным, — сказала Лесли. Ты даже не представляешь, сколько у меня сегодня ещё дел.
Тут прислуга принесла утреннюю почту, и я проглотил все возражения, уже готовые сорваться с моего языка. Все они были бесполезны. По части своих общественных обязанностей Лесли была неумолима. Она уже второй раз подряд возглавляла подготовку благотворительного бала, который ежегодно устраивался в пользу городской детской больницы. Кроме того, она состояла членом ещё полудюжины других комитетов — в чем состояли её обязанности в каждом из них, мне неясно и поныне — и порхала с одного заседания на другое. Бывали встречи за ленчем и за обедом, и многочасовые совещания, так что мне иногда казалось, что я встречаю фотографию Лесли в светской колонке местной газеты чаще, чем саму Лесли.
Я придвинул к себе стопку писем. Два были мне, три — нам обоим, остальные для Лесли. Передвинул ей её почту, я вскрыл свою. Одно из писем содержало просьбу о пожертвовании, во втором мой портной вежливо извещал, что получил новую костюмную ткань и мне её рекомендует. Три письма, адресованные нам с Лесли, содержали три извещения о бракосочетаниях, а также приглашения на приемы после венчания, все на прекрасной глянцевой бумаге. Я перегнулся через стол, положил эти приглашения рядом с тарелкой Лесли и взял кофейник.
