После чая Бай зазывал Хуса в контору.
— Мужчинам полезно побыть в своей компании, — говорил он.
Стоило им с Хусом остаться вдвоем, как Бай заводил разговор о женщинах.
— Я был большой ходок в прежние годы, еще в училище… А в Копенгагене — вот где были бабы… не чета нынешним… Говорят, теперь они уезжают в Россию… Все может быть… Нет, те, прежние, не чета нынешним… Взять, например, Камиллу, — Камиллу Андерсен… роскошная была баба, баба-загляденье, жаль, она плохо кончила, выбросилась из окна… А гордячка, какой свет не видывал. — Бай подмигивал. Хус делал вид, что понимает, какая гордячка была Камилла. — Редкая гордячка… Я-то ее хорошо знал, роскошная баба…
Бай болтал без умолку. Хус курил сигару, не проявляя заметного интереса к разговору.
— Тут вот летом к пастору на каникулы приезжали сыновья, я их спрашивал: молодые люди, говорю, каковы, говорю, нынешние девицы? Ничего, подходящие? Дешевка, старина, дешевка… Говорят, они теперь уезжают в Россию — все может быть.
Хус не высказывал никакого мнения по поводу отъезда девиц в Россию. Он бросал взгляд на часы.
— Мне пора, — замечал он.
— Какого черта…
Но Хус торопился уезжать. До усадьбы было пять километров с лишком.
Они возвращались в гостиную.
— Может, проводим Хуса, — говорила фру Бай. — На улице так хорошо.
— Что ж, пожалуй. Полезно размять ноги… Они втроем выходили на улицу.
Катинка шла под руку с Баем. Хус рядом — с другой стороны. Под ногами поскрипывал снег.
— Как много звезд в этом году, — говорила Катинка.
— Да, куда больше, чем в прошлом, Тик. — Бай всегда оживлялся, посидев «в мужской компании».
— Пожалуй, — подтверждала Катинка.
— Редкостная погода, — говорил Хус.
— Верно. — Это отзывался Бай. — Канун Рождества и морозец.
— Он продержится до Нового года…
— Да ну? Неужто…
Они шли молча, а когда разговор завязывался опять, он снова был о чем-нибудь в этом лее роде.
У поворота супруги Бай прощались с Хусом.
По дороге к дому Катинка напевала. На станции Бай брал ручной фонарь и шел осматривать путь перед ночным поездом, а она оставалась стоять на пороге.
Возвращался Бай.
— Ну, вот и все, — говорил он. Катинка медленно выдыхала воздух.
— Какой славный мороз, — говорила она и отгоняла рукой пар, сгустившийся от ее дыхания.
Они входили в дом.
Бай докуривал в постели сигару. Потом говорил:
— Славный малый Хус, ей-ей, славный малый… Только рохля…
Фру Бай сидела перед зеркалом. Она смеялась. Но Кьеру Бай признавался с глазу на глаз, что уверен — Хус ни черта не смыслит в бабах.
