— Мне кажется, ты напрасно переживаешь, — сказал я. — Ты ведь не каменный, а Мария способна завести кого угодно. Ничего не произошло, значит, тебе не в чем себя упрекнуть.
— Провокатором был я, а не она, — настойчиво втолковывал мне Сакс— Я ведь завязал с этим, понимаешь? Я дал себе слово, никаких женщин, — и вот пожалуйста.
— Ты смешиваешь мысль с поступком, — возразил я. — Если бы между фантазией и ее воплощением не лежала пропасть, наша жизнь превратилась бы в кромешный ад.
— Я о другом. Об инстинктах, о которых минуту назад даже не подозревал. Речь не о потенциальной измене, а о самопознании. Я пытался себя обмануть — вот что отвратительно. Я говорил себе, это невинный флирт, и, хотя прекрасно знал, что это не так, упорно продолжал опасную игру.
— Но ведь ты к ней не прикоснулся, а это главное.
— Я — нет. Я делал все, чтобы ко мне прикоснулась она, а это еще хуже. Как хороший бойскаут, я не нарушал буквы закона, зато бессовестно попирал его дух. За что и загремел с пожарной лестницы. Это не несчастный случай, Питер. Это возмездие. Я вел себя подло — и заплатил за это.
— Хочешь сказать, что ты предпринял попытку самоубийства?
— Не совсем. Скорее, пошел на неоправданный риск. Мне легче было совершить непростительную глупость, чем признаться самому себе, что выступаю в роли записного обольстителя. Я заслужил наказание.
Боясь, что дело может далеко зайти, Сакс предложил осмотреть фейерверк с пожарной лестницы — так это должно было выглядеть в его собственных глазах. На самом же деле он пошел на маленькую хитрость в расчете на физический контакт. Отсюда эта досада на себя: отрицать самый факт сексуального желания, чтобы под сурдинку добиться своего. На улицах творилось что-то несусветное. Толпы вопящих людей, оглушительный треск петард — от всего этого закладывало уши. Несколько минут они стояли на узкой площадке, глядя на рассыпающиеся в небе разноцветные огни, а затем Сакс приступил к осуществлению первой части плана. Как он сумел преодолеть отчаянный страх высоты, остается только диву даваться. Ухватившись руками за поперечину, он перенес через ограждение сначала одну ногу, потом другую и, наконец, разжал руки. За его спиной тихо ахнула Мария, решившая, что он сейчас прыгнет. Сакс поспешил ее успокоить: «Отсюда лучше видно». К счастью для него, этот ответ ее не удовлетворил. После того как все ее увещевания не возымели действия, она сделала именно то, на что рассчитывал этот безумец: крепко обхватила его сзади. Естественный жест озабоченного человека, который он волен был интерпретировать как пылкое объятие. Ответить ей с той же страстью он не мог, так как рисковал сорваться вниз, но свою порцию удовольствия получил. Шею обдувало теплое дыхание, между лопаток приютились мягкие грудки, аромат пряных духов щекотал ноздри. Такие эфемерные радости, но в тисках обнаженных женских рук он испытал почти счастье — назовем это ознобом блаженства. Игра стоила свеч. Теперь победителю надлежало спуститься на грешную землю — естественно, до последней секунды продлевая эту сладкую близость, — но едва он приступил к маневру, как упомянутая Агнесса внесла свои коррективы. Сакс только успел взмахнуть руками — и через мгновение случилось то, что случилось.
