— О, боги! Баба! — удивился бандит, и это было последнее, что он успел в жизни: кинжал Огасты вошёл ему в горло больше, чем до половины.
Сулу подруги уложили на тот же плащ, рядом с возком. Сальва хлопотала над раненой, а Огаста, зло сверкая глазами, стала над ними с окровавленным кинжалом в руке. К счастью подруг, больше на них никто не нападал.
— Как больно, Сальва… Как же мне больно…
— Молчи, Сула, не разговаривай, — Сальва прижимала к животу Сулы ворох бинтов, в надежде остановить кровотечение. — Терпи, дорогая, сейчас Сабах придёт и всё сделает…
На выручку попавшему в беду обозу спешили не успевшие далеко разойтись отряды Яктука, Илорина и Куперса. Хобарт, с полусотней охраны отрезанный упавшей сосной в голове обоза, несмотря на свой внушительный живот, первым пробрался между сосновыми сучьями и первым же прорубился к возку санитарок. За ним поспевала и вся полусотня. Водяные пробегали мимо уложенной на плащ Сулы, склонившейся над ней Сальвы и готовой к бою Огасты — никто не останавливался, только, сжав зубы, ускоряли бег в погоне за бандитами. А те, так и не добравшись до добычи, безуспешно старались скрыться в лесу от пришедших в бешенство водяных…
Прискакал взволнованный Илорин. Так уж повелось, что человек, занятый обыденными делами, редко задумывается о ценности, о значимости для него лично, окружающих его людей и предметов. То, что есть сейчас, что реально существует в данный момент времени, как-то ускользает из поля зрения. Ну, есть — и есть, и что с того? Похоже на воздух: его не видно, но он — всюду, и дышишь им совершенно свободно, не замечая самого дыхания. А, попробуй, отними! Ограничь доступное количество воздуха! И сразу — реакция, борьба за каждый вдох, за каждый его, воздуха, глоток…
Примерно то же произошло с Илорином, едва он узнал о ранении Сулы. Для него жизнь этой девушки вдруг стала ценнее всего на свете, а, может, и всем на свете вообще:
— Ну, что же ты?… Ну, как же?… Вот же беда!.. — бросился он к Суле. — Не смей помирать!.. Ты нужна мне, Сула!.. Сватов хотел, когда достоин буду… а тут такое…
Из погони возвращались солдаты охраны, с лицами, виноватыми из-за приключившейся с Сулой беды, и становились тесной группкой поодаль. Пока Сабах и Баямо занимались раненой, капитан искал выход своему раздражению в беседе с Хобартом:
— Пленных повесить! Всех!
— Пленных нет, господин капитан!
— Упустили!? Куда?… Ушли — куда???
— Пожалуй, никто не ушёл, господин капитан! Снег же… На снегу все следы видно… Ребята рассердились очень — не брали пленных…
