На замечание из зала академик ответил со сцены на редкость находчиво:
— Это дым от сварки, без паники, товарищи!
Верней всего что набор этих слов служил специальным сигналом для действий охраны: ладно сбитые парни рассредоточились в двух направлениях — одни выступили в дальний правый угол, оттащили неуклюжего студента и принялись говорить с туманом по—свойски, другие бросились отнимать у прессы кинокамеры и звукозаписывающую аппаратуру. Начальник охраны пал замертво, вслед за ним — второй генерал, подчиненные разразились перекрестным огнем. Майор, принявший командование на себя, поднял руку — условный знак «можете продолжать». «Зрители», уже без дополнительного приглашения, скакали кузнечиками — перебирались поближе к столу алого бархата… билеты на задние ряды резко упали в цене.
— Предлагаю прекратить прения! — на высокой ноте взвыл чей—то истошный голос, на что Несказанов возразил:
— Еще четыре минуты, товарищи, у меня программа!
Его зам, Владлен Ильич Кваробо, засек время по настенным часам. Ему показалось, Однако, будто стрелки почесались одна о другую, вползли в ось и выплеснулись обратно. «Что за чертовщина?» — пробормотал Кваробо, надавив на глазные яблоки волосатыми кулаками.
— Товарищи! пусть стыдно станет тем, кто триста лет назад опубликовал карту зараженной местности! Она, местность, была поражена полностью. Сегодня мы с полной уверенностью можем заявить следующее: чего не доделал Гитлер, с тем успешно справился Чер… черт бы побрал эту секретность! Кстати, и на Украине не все благополучно. Меня особенно беспокоят тамошние самостии — равно как здесь самосеи. — Речь идет о растениях или животных? — и погибая, оппозиция тянула гимн несоглашательства. — О животных просили пока помалкивать. Увы, слишком поздно хватились… — Несказанов надел на голову специальный капюшон, и все с облегчением последовали его примеру. — Но давайте, товарищи, соглашаться: народу знать о том пока вредно. Посему призываю молодежь нашу славную: подпишем наш общий отчет — и с рук долой! К чему бередить старые ра…
По алому бархату скользила сороконожка. Правда, тварь оказалась не совсем сороконожкой. Ножки считал на микрокалькуляторе Владлен Ильич. Считал, считал, а хвост гадины все еще скрывался в том углу, где лучшие бойцы охраны давали достойный отпор голубому туману, где горели стены и плавился металл. Чревомир Петрович весьма робко ткнул в гадину тупым специальным щупом. Ядовитое насекомое, расчлененное в трех местах, обзавелось шестью головами, и все шесть пьяно уставились на академика — минуту глазели, не более, да и расползлись в разные стороны.
