, мы не должны… — У вас локти тлеют, — сказал тот же голос.
Академику спешно доставили новый пиджак, его соратники на всякий случай отпрянули от стола. То, что казалось при первом приближении скатертью алого бархата, на деле было ничем иным, как мутамхом, паразитирующим на мраморе. А ведь предупреждали.
— Э, как видите, я остался в живых и на собственном примере доказал, что нечего бояться нечисти. Я продолжаю работать на благо науки, товарищи! (Сподвижники издали два—три осмотрительных хлопка — еще неизвестно, как отреагируют мутамхи на сам факт аплодисментов). Но возьмем, товарищи, природу: как она отозвалась на катастрофу в обеих пострадавших республиках? За небольшим исключением, флора и фауна сохранились неизменными, хотя и тут встречаются отдельные отклонения. Но, как говорится, нет худа без добра. Пусть РПВ лишилась воробьев — этих ненасытных расхитителей урожая, и число голубей и ворон тоже заметно снизилось, зато наш регион вышел на первое место в мире по производству зерна на душа населения! — Скажите, уважаемый Чревомир Петрович: кого потчуют нынешним белорусским хлебушком? — оппозиция слегка освоилась и начала задавать вопросы. тем более, что пока ничто не нарушало церемонии планового мероприятия.
Академик ловко увернулся от пикировавшей на него мухи гербицеце и от вопроса — одновременно:
— Мы с вами проехали три четверти Республики По… виноват, Белоруссии. О нашей экспедиции еще долго будут вспоминать потомки, и грех жаловаться… — Мы, жалкие остатки так называемой экспедиции — да! Но позвольте, две тысячи одиннадцать человек — не в счет? — послышался другой голос из зала, и вслед за ним загремело десятка два единиц огнестрельного (в прямом смысле слова) оружия. Охрана специальными вило—граблями удалила из зала шесть свеженьких трупов — мутантов со сложными латинскими названиями.
Несказанов торжественно молчал минуту (а может, ждал следующей атаки и не дождался), затем вымолвил:
— Они пали под алтарь науки. И давайте продолжим дебаты, товарищи. несколько слов о климате. Предположим, сто пятьдесят лет зимы в лето и столько же лета в зиму — случайность. Только все равно нам есть над чем подумать — я имею в виду оставшиеся сто пятьдесят. только ради всего святого прошу: не валите в одну кучу, безголосое большинство, граждане оппоненты, эдак мы вовсе ни до чего не договоримся.
Пока Чревомир Петрович уговаривал, соблазнял и даже стращал, в зале сорили искрами сварщики: шесть бронированных плит были приварены заново, скамейки установлены на должные места. Еще не успели собрать кабели, как в дальнем правом углу, где молча держал часовую голодовку самый крупный из оппонентов «экземпляр», неожиданно сгустился туман. Легким облачком он подбирался к преуспевшему на московских — привозных — харчах, а у того, как на грех заклинило огнемет. Просто встать и убраться подальше студент не имел права, ибо шла видео—и звукозапись.
