— Зачем это?
— Порядок такой…
Звонков завязывал галстук, наклонившись к зеркалу, вмонтированному в дверцу шкафа.
Он осторожно, двумя пальцами, зажал узел и аккуратно затянул галстук.
— Хорошо, — сказал подошедший Лев Миронович, — необыкновенно хорошо. Куда, если не секрет?
— В исполком, — уверенно соврал Женя, — насчет гаража.
— Милый Женя, запомните, некоторый жизненный опыт подсказывает мне, что просители одеваются попроще. Скромнее, чтобы вызвать жалость у чиновника. Поэтому я делаю вывод: вы идете на свидание.
— Лев Миронович, вы ясновидец.
— Опыт, милый Женя, опыт. А это самое горькое в жизни.
— Почему?
— Да потому, что он приходит с годами.
— Не всегда.
— Вы оптимист, Женя. Итак, у вас свидание.
— Именно. Только не говорите завлабу.
— Какому, Женя? Последний раз Геннадия Петровича Мусатова я наблюдал мельком на прошлой неделе.
— А вдруг принесет нелегкая. Я в книге-то записался. Лев Миронович поднял руку.
— Благославляю.
— Аминь! — Уже на бегу весело крикнул Звонков.
— Клавдия Степановна, — сказал Логунов, — вы, пожалуйста, вспомните, когда этот человек Игорю звонил.
Они сидели на кухне и пили чай из большого пестрого чайника. И вся кухня была как этот чайник. Чистенькая, пестрая, веселая.
— Я, Борис Николаевич, не припомню точно. Но по телевизору «Спокойной ночи, малыши» показывали. Я музыку услышала.
— А по какой программе?
Клавдия Степановна поставила чашку, подумала.
— Я всегда по второй смотрю…
— Значит было ровно двадцать часов.
— Точно. Я еще думала, уйдет он до программы «Время» или нет.
— А что потом было?
— Ну, грузинец этот трубку положил. И говорит: «Нет его, мамаша. Позвольте, я ему посылку оставлю». Я открыла дверь Игоря. Он туда зашел, свет зажег. А через минуты две вышел. Сказал спасибо и ушел.
— Что у него было в руках?
— Так у него с собой сумка была.
— Что потом?
— Вышел он, сумка уже пустая. Поблагодарил и ушел.
— Клавдия Степановна, вы узнаете этого человека? — Логунов положил на стол фотографию Гурама Тохадзе.
— Он это! Он…
На часах уже было три двадцать, а Звонков все ходил возле кинотеатра «Новороссийск». Вон девушка, высокая, блондинка, из такси вышла.
Женя дернулся. Нет. Это не Лена.
За окнами, плотно забранными решетками, отцветали магнолии. Субтропики за окнами. Осенние, прекрасные субтропики.
А в маленькой комнате двое ребят. Модные такие ребята. Поглядишь и скажешь, на артистов эстрады похожи. Только торчат из-под пиджаков пистолетные кобуры, да видны тяжелые сейфы за их спинами.
