Она повернулась к покрасневшему Эдмунду.
– Ну, – сказала она.
– Ну, Дженни? – его попытка держаться непринужденно выглядела жалкой. – Что ты думаешь относительно дядюшкиных планов?
– Отвратительно, – твердо ответила она. – Неужели ты хочешь подчиниться?
Было видно, что ему неловко.
– Сказать прямо, Дженни, поначалу я отнесся к ним не очень-то хорошо, но если подумать, ты тоже увидишь, что в этом что-то есть. Мы друзья, правда? И только подумай, Дженни, мы оба вступим в права наследования. У нас будет дом в Лондоне и собственные конюшни здесь, наши лошади будут участвовать в скачках, у тебя будет ложа в опере. Обещаю, Дженни, что не буду крутиться около тебя, если ты не захочешь. Ты пойдешь своим путем, я – своим. А свобода, Дженни, только подумай, какая свобода…
– Свобода? Быть пожизненно привязанной к человеку, которого не любишь, – ты это называешь свободой?
– Что касается любви, Дженни, я тоже мечтал о ней, но кто нынче вступает в брак по любви? Мы с тобой прекрасно поладим, обещаю. И вспомни: твое имя запятнано, твой дядя прав, ты должна быть благодарна мне за то, что я даю тебе свое.
В бешенстве она повернулась к нему:
– Я бы не взяла его, будь ты последним мужчиной на земле. Я понимаю, тебе хочется содержать лошадей на мои деньги, но не рассчитывай на это. Завтра я устрою такой скандал, что священник откажется нас венчать.
Он снисходительно улыбнулся.
– Ты еще не знаешь, кто будет нас венчать. Настоятель Гернинг.
Она совсем забыла о брате своего дядюшки, настоятеле, многообразные источники доходов которого вызывали меньше сплетен, чем его многочисленные любовницы. Обязанный своей роскошной жизнью финансовым советам и помощи брата, он будет помалкивать. На его помощь надеяться нечего. Она почти испугалась. Неужели непоправимое произойдет?
Она сделала еще одну попытку:
– Учти, Эдмунд, я устрою тебе такую жизнь, что ты пожалеешь.
– Нечего набрасываться на меня, Дженни. Если ты собираешься быть мегерой, будет подписан контракт о раздельном владении, вот и все. Твоего состояния хватит на двоих, мое незачем и трогать.
– Ты довольно-таки свободно распоряжаешься моим состоянием, – она начала всерьез сердиться.
– Так и будет. Дядины адвокаты сегодня составляют контракт.
– Я никогда не подпишу его.
– Думаю, подпишешь, если дядя Гернинг захочет.
Ее обдало холодом, и она призадумалась. На что решится дядя? Она сменила тактику:
– Эдмунд, мы ведь старые друзья. Помоги мне, и я все для тебя сделаю. Отдам половину состояния, что угодно.
