Дженнифер обнаружила, что невольно восхищается той мастерской легкостью, с какой Мэйнверинг обходился со своими противниками. С безупречной вежливостью, которая удивляла ее, он выносил все нападки, опровергая аргументы и в конце концов каким-то образом убеждал оппонентов в том, что они-де с самого начала были на его стороне, а он – на их.
Для детей это было время постоянного возбуждения. Все труднее было удерживать их на занятиях. Мальчиков приходилось водить на утренние занятия чуть ли не на поводу, а Люсинда никак не могла усидеть над своей тетрадкой и постоянно вскакивала, чтобы выглянуть за дверь, отделявшую детскую половину от главной лестницы.
Однажды утром, услышав необычный для столь раннего часа шум внизу, Люсинда выскочила за дверь и вернулась обиженная:
– Это низко! Они уехали кататься и даже не подумали взять меня.
Искренне пожалев девочку, Дженнифер прилагала все усилия, чтобы развлечь ее, но Люсинда хмурилась и хныкала до тех пор, пока с криками не прибежали на обед братья. Они были вне себя от возбуждения. В конюшнях они видели старшего брата, и тот пригласил их всех покататься после обеда. Уже некоторое время Дженнифер замечала, что Чарльзу Лаверстоку требовательное общество лорда Мэйнверинга нравилось столь же мало, сколь и светская болтовня матери, и он все больше времени проводил в детской, где его встречали обожающие взгляды и от него не требовали ни глубокомыслия, ни светских формальностей. Дети были в восторге от приглашения, Дженнифер же испытывала некоторые сомнения.
– Но мы можем ехать только в карете, – сожалел Эдвард. – Дядя Джордж взял коляску.
– Но я полагала, что лорд Лаверсток уже уехал, – сказала Дженнифер, оттягивая время.
Можно ли принять такое приглашение? Как бы поступила в таком случае мисс Мартиндейл?
– Нет-нет, – заверил Джереми. – Уехали только мама и дядя Джордж. Они, несомненно, поехали с визитом в Петворт-Хаус. Дядя Джордж всегда ездит к лорду Эфемонту, когда бывает здесь; всем известно, что они друзья.
Люсинда надула губки:
– Ну что бы им взять меня! Мне так нравятся тамошние дети. Только подумайте, мисс Фэрбенк, они каждый день едят марципан!
– Не жалей, Люсинда, – успокоил ее Эдвард. – Гораздо интереснее покататься с Чарльзом. Он чертовски хорошо владеет кнутом, мисс Фэрбенк.
– Но не как дядя Джордж. Тот – настоящий коринфянин, – вставил его брат.
– Да, но что от этого толку, когда мама в экипаже? Спорим, он разрешит править кучеру. Знаете, мама не выносит езды быстрее, чем ползет улитка. После того раза, когда Чарльз возил ее кататься, она заявила, что больше никогда с ним не поедет.
