– Он один раз пошевелился, – застенчиво сказала Мэри. – Когда я пела, я заметила, как дрогнули его ресницы.
Сердце Адама сжалось. Движимый отчаянной надеждой, он склонился над Сирилом. Лицо брата было неподвижным, лишь размеренно вздымалась и опускалась грудь. Он был так бледен, что у Адама навернулись слезы на глаза. Он мягко коснулся щеки Сирила и, почувствовав ее тепло, немного приободрился.
Он подошел к Мэри и схватил ее за плечи. Ее хрупкость так не вязалась с силой ее характера.
– Вы уверены?
– Да, ваша светлость.
– Не верь ей! – вмешалась герцогиня. – Она, несомненно, хочет ввести нас в заблуждение, породив ложные надежды. Не успеешь оглянуться, как она будет требовать вознаграждения – деньгами и драгоценностями.
Отпустив Мэри, Адам повернулся к Софи:
– Ты видела, как пошевелился Сирил?
Она беспомощно развела руки.
– Ну… я…
– Говори правду.
– Прости, Адам, я, наверное, смотрела в другую сторону.
– Это было, – настойчиво сказала. Мэри. – Лорд Сирил, должно быть, принял меня за Джозефин. Леди Софи сказала, что наши голоса похожи.
– Ну тогда нам нужно побыстрее убрать вас от него, – холодно произнесла герцогиня и величественным жестом приказала всем покинуть спальню сына. – Упаси Бог, если мой сын вдруг услышит голос женщины, пытавшейся убить его! Одно это может свести его в могилу.
Мэри гордо вздернула подбородок.
– Моя сестра не стреляла в лорда Сирила! Джо никогда бы не смогла причинить вреда живому существу. Спросите герцога. Он скажет вам.
Адам сжался: ну и ситуация! Три женщины воззрились на него: мать – подозрительно, Софи – с тревогой, а Мэри – с абсолютным доверием.
Как же, черт побери, выпутаться из этого клубка лжи?
– Расследование продолжается, – сказал он. – Мы не узнаем всей правды, пока не будет найдена Джозефин или пока не очнется. Сирил. А до этого момента я рекомендую вам, дамы, не тревожиться понапрасну.
И прежде чем его мать успела возразить, Адам схватил Мэри за локоть.
– Позвольте проводить вас, мисс Шеппард. Софи, будь любезна, проводи матушку в ее покои. – И он стремительно вывел Мэри из спальни.
Она как-то странно посмотрела на него; словно хотела возразить, но промолчала и шагала рядом с ним, сжав губы и сдвинув брови.
Мэри, несомненно, отчитает его за то, что он обошел вопрос о вине ее сестры. Ведь она и не догадывается, что ему нечего сказать ей.
– Пусть подадут мою карету, – велел он лакею, стоявшему у парадных дверей.
Дождавшись, пока лакей уйдет, Мэри сказала:
