Другая важная черта послаблений состоит в том, что они по большей части служат духу наживы. Сочетание лицемерия и жажды наживы пронизывает классический иудаизм насквозь. В Израиле общественное мнение начинает это осознавать. Поэтому высокопоставленные религиозные деятели — раввины и религиозные политики — имеют там очень скверное моральное реноме. Это же, до некоторой степени, относится и к большинству ортодоксальных евреев, снискавшим репутацию людей двуличных и алчных. Разумеется, общественное мнение (часто основанное на предубеждении) не может подменить собой объективный социальный анализ. Тем не менее, мало кто оспаривает тот факт, что ведущие религиозные деятели, действующие под разлагающим влиянием ортодоксального иудаизма, склонны к жульничеству и взяткам, Поскольку в общественной жизни Израиля религия — лишь одна из активных социальных сил, ее влияние на широкие массы намного меньше, чем на раввинов и активистов религиозных партий. Порядочные израильские религиозные евреи (а многие из них, несомненно, таковы) честны не благодаря влиянию религии и раввинов, а вопреки ему. С другой стороны, в тех сферах жизни Израиля, которыми находятся под контролем религиозные круги, уровень жульничества, алчности и продажности далеко выходит за рамки, терпимые в нерелигиозном обществе.
В главе 4-й мы увидим, каким образом власть наживы в классическом иудаизме связана со структурой средневекового еврейского социума и ролью евреев в нееврейском обществе, среди которого они жили в «классический» период. Здесь я просто хочу отметить, что неизбывная жажда наживы характерна не для всех периодов иудаизма. Только платоническая концепция, гоняющаяся за метафизической, вневременной «сущностью» иудаизма вместо того, чтобы проанализировать исторические этапы развития еврейского общества, может это обстоятельство игнорировать. Именно эта концепция, автоматически подтверждающая т. н. "исторические права" еврейского народа на Палестину, антиисторически выведенные из Библии, всемерно поощряется сионизмом. Апологеты иудаизма утверждают, не без некоторых оснований, что Библия враждебна наживе, а Талмуд к ней безразличен. При этом они «забывают» о том, что и Библия, и Талмуд были составлены в совершенно иных, «неклассических» социальных условиях, в период, когда еврейские общины жили сельским хозяйством и состояли, в основном из крестьян. Эти древние общины не имели ничего общего с еврейскими общинами периода классического иудаизма.
