- И не удивительно,-сказал он,-она ведь фригидна.
- Однако Конт, по-моему, очень влюблен в нее.
- Конт? Ничего похожего! Он предпочитает молоденьких мальчиков.
- Вы в этом уверены?
Лицо Пуаре приняло уже знакомое мне выражение жалостливой снисходительности.
- Занятно... Значит, вы не в курсе? Между прочим, он и не скрывает этого. И напрасно. Все об этом говорят.
- Я никогда не слышал...
- А как вы думаете, почему посол просит отозвать его?
Тут я понял, что, не раскрывая предо мною истинного положения дел, он лишь в общих чертах набрасывает мне план кампании против Конта. Он сам, вероятно, не слишком хорошо разбирался что к чему. Во всяком случае, было совершенно бесполезно убеждать его или искать на его лице скрытую ухмылку, которая могла бы выдать все коварство его планов. На его изможденной, обтянутой сухой кожей физиономии не было и следа насмешки, и только холодная очевидность навязчивой идеи.
- Мне говорили,-возразил я,-что посол сам...
- Совершенно верно. Педерастия для карьеры отнюдь не помеха. В этом есть даже что-то изысканное. А сочтут ее в департаменте предосудительной лишь в том случае, если она мешает делу. Посол с установившейся репутацией гомосексуалиста ничем не рискует, даже наоборот, но он не потерпит собрата среди своих сотрудников, опасаясь, как бы его не заподозрили в фаворитизме или даже в заговоре.
Конт было временно спасен неожиданным приездом Бреаля, возглавлявшего следственную комиссию ЮНЕСКО. Югетта сопровождала его, и, в силу счастливого стечения обстоятельств - служебные обязанности задержали Жан-Жака в столице, - мы провели с ней вдвоем уикэнд на берегу моря. Мы возобновили наши нежные оссгорские отношения. Главное достоинство и главное очарование Югетты заключалось в том, что и покидаешь ее и возвращаешься к ней с одинаковой легкостью и безмятежностью. Уходя, она оставляла после себя какое-то смутное ощущение радости, надолго врезавшееся в память и даже доводившее до тоски, так что, возвращаясь, она не нуждалась в подготовке чувств, дабы вновь разжечь вашу страсть.
Конт с женой жили в том же отеле, и если он ничего не заметил, то она поняла все. Было ли это соперничеством или ревностью, но я сразу же приобрел в ее глазах новый интерес. Ее взгляды достаточно красноречиво говорили мне об этом, и сразу же после отъезда Бреалей я сделал вторую попытку, увенчавшуюся успехом. Успех даже превзошел все мой ожидания. Сильвия, оказавшись ничуть не фригидной, настойчиво искала моего общества, что вызывало тревогу хотя бы уж потому, что ее склонность ко мне возрастала изо дня в день, принимая характер чуть ли не мании, что утомляло меня не только морально, но и физически. Просто чудо, что муж ее ничего не замечал. Когда она заговорила о разводе, я понял, что пора кончать, так как у нее было двое детей, которых присудили бы мне на воспитание, чего она, несомненно, добилась бы. Я поторопился использовать влияние Пуаре на посла, и не долее как через месяц семейство Конт, отозванное телеграммой, обливаясь слезами, покинуло Польдавию.
