Макгиллакатти прищурился.
– Предложение моей дочери тебя не заинтересовало, как я понял?
Пальцы Питера замерли на кожаном подлокотнике кресла.
– Вы что, знаете, что она предложила жениться на ней за деньги?
– Дьявол, ну конечно! – Макгиллакатти рассмеялся и не спеша прошел к небольшой деревянной двери в стене. – Видишь вот это? Когда мне надо узнать, не ворует ли горничная постельное белье и не даром ли я плачу деньги прачке в подвале, я открываю дверь и могу слышать все недобрые мысли, которые жена бормочет себе под нос. Отличное изобретение, не правда ли, сынок?
Питер в восхищении поцокал языком.
– Снимаю шляпу, сэр!
– Порой я подслушиваю тех, кто гостит у меня в доме, и дал собственное объяснение неким затянувшимся паузам в твоем разговоре с моей дочерью. – Хоумер приподнял бровь. – Может, пожелаешь сам объяснить их мне?
Питер в возбуждении хлопнул себя ладонями по коленям. Ну и пройдоха! Этот старый дьявол ничего не упустит!
– Вы все верно поняли, сэр, однако добродетель вашей дочери не пострадала. Клянусь! Всего несколько поцелуев, а так ничего серьезного, – ответил он беззаботно.
– Так у тебя большой опыт по женской части?
– Если говорить честно, то это один из тех немногих навыков, которые я успел отточить до блеска. Женщины были моей проблемой с тех пор, как мне исполнилось три года. – Он вздохнул с притворной печалью. – До сих пор помню тот день, когда я заглянул под подол к старшей горничной: один взгляд на ее аппетитные ляжки и зад в рюшах – и я приобрел хорошо известный неизлечимый недуг.
– Перестань молоть чушь! – Макгиллакатти нетерпеливо затушил сигару.
– Святая правда, сэр! – Питер вскочил на ноги и засунул руки в карманы, поскольку уже при одном воспоминании у него начиналась привычная реакция. – Именно с тех самых пор я борюсь с тягой к женщинам.
Хозяин дома добродушно ухмыльнулся:
– И все же у тебя еще сохранилась некая щепетильность?
– Не понял, сэр.
– Я хочу сказать, ты это дело любишь, но не желаешь жить за счет женщины. Мне это нравится. – Макгиллакатти прошагал к двери и распахнул ее. – Мэдди, накрой стол на четверых: мистер О'Рурк остается обедать. И поживей! – Его голос грохотал, словно в металлической трубе.
Закрыв дверь, он озорно блеснул глазами.
– Теперь жена и дочь будут трястись от страха до самого обеда!
Питер почувствовал, что хозяин дома нравится ему все больше.
– Э-э… А мы не могли бы уйти от темы женщин… на время? Если бы у вас нашлось для меня место где-нибудь на поверхности земли…
