– Ты чувствовала вовсе не сострадание, Мэри Кейт, – парировал Питер, возмущенный ее попыткой свалить всю вину на него. – И не пытайся мне втолковать, будто не собиралась меня соблазнить!
– Вот именно не пыталась! – Усевшись перед камином, Кейт вытащила из волос шпильки и позволила волосам упасть огненным занавесом, словно завершая второй акт пьесы для одного-единственного зрителя.
Прилив первобытного желания прокатился по жилам Питера, и он подумал, что инстинкт такой силы может заставить голодного льва не рассуждая броситься на добычу.
Он сделал два быстрых шага в ее сторону, но успел вовремя остановиться.
– Ах, милая, позволь мне любить тебя! – проговорил он охрипшим от желания голосом.
Кейт вскочила на ноги так стремительно, словно ей под рубашку попала искра.
– Даже не приближайся ко мне, О'Рурк! – Она двинулась на него, угрожающе размахивая щеткой для волос. – Я тебя ненавижу, презираю и…
В этом месте голос Кейт оборвался, а укол желания заставил ее сердце странно сжаться. Она увидела перед собой неприкрытую страсть, но тут же словно невидимая завеса опустилась Питеру на лицо, скрыв от нее его чувства.
«Кажется, я не могу убедительно солгать даже самой себе!» – мысленно ужаснулась Кейт.
– И ты мне совсем не нравишься, – договорила она едва слышно, снова отходя за меловую линию.
«Но ты же меня хочешь!» – ответил ей чувственный взгляд его зеленых глаз.
– Нет! – Кэтрин топнула ногой, и это прозвучало как сигнал, заставивший Питера взять себя в руки.
– Ладно, давай не будем ругаться, – примирительно произнес он и прошел к камину, чтобы подбросить в него полено. Потом, тихо насвистывая, он погасил лампу. – Уильям Шекспир сказал про это очень точно:
– Ты должен был давно уж убедиться:
«Нет» женское не значит ничего.
– Это он напрасно так думает. – Кейт поспешно спряталась под одеяло.
– Не пора ли нам перестать ссориться? – Вздохнув, Питер лег в постель. – Твои губы говорят «нет», твои поступки говорят «да», и ты не можешь винить меня за то, что я сбит с толку.
– Боже, неужели ты хочешь, чтобы я извинилась за твою глупость?
Раздосадованный ее упрямством, О'Рурк повернулся к разделяющей кровать доске. Это была лишь маленькая преграда в сравнении с эмоциональной стеной, вознесшейся между ними. Но тогда с чего же начать? И как далеко он посмеет зайти?
Движимый желанием и долгим воздержанием, Питер решил начать переговоры, не откладывая.
– Послушай, Кэтрин, – прошептал он и, услышав, как она пошевелилась, заглянул за доску. Даже в темноте глаза у Кейт светились, как у кошки. – Мы ведь женаты, – осторожно напомнил он.
