— Мы еще не готовы! — из-за закрытой двери сообщил Илья. — Девушки, нельзя же быть такими нетерпеливыми! Мы скоро сами к вам придем, и тут уж вам понадобится масса усилий, чтобы от нас избавиться. Мы, современные мужчины, предпочитаем воевать на чужой территории.
Илья, он вечно шутит. Я вспомнила, что сегодня Восьмое марта, и поспешно ретировалась. Действительно, почему мальчишки должны слишком горевать о Марго? Она им чужая. Наверное, и Сашке тоже — иначе он бы сейчас не веселился, а переживал. Впрочем, может, и переживает — я же не слышала его голоса.
Я вернулась домой. Соседок не было. Воспользовавшись случаем, я решила систематизировать собранные за утро сведения, но не успела. К нам постучались, я разрешила войти, и на пороге возник Макс.
Он выглядел еще интересней, чем я предполагала. Нет, интересней — не то слово. Своеобразней, мужественней, загадочней. Я не в силах этого объяснить! Темно-карие глаза смотрят весело, даже насмешливо. В руках букетик подснежников. Не сухая мимоза, не почти восковые от долгого хранения розы, а нежные, живые подснежники, напоминающие о том, что скоро станет тепло.
Неожиданно насмешка в глазах Макса смешилась изумлением, почти растерянностью, и он вдруг спросил:
— А она настоящая?
— Кто? — не поняла я.
Он осторожно приподнял мою косу, на миг его лицо стало немного детским, но тут же вернулось к привычной взрослости. Отпустив косу, он заметил:
— Тяжеленная! Наверное, трудно такую таскать.
— Я привыкла. Не замечаем же мы собственного веса, а коса — часть меня.
— Насколько я знаю, в общежитии обычно ставят цветы в бутылки, поэтому на всякий случай принес вот это.
Макс протянул мне маленькую вазочку, простую, но очень подходящую к букету.
— Спасибо! — улыбнулась я и побежала в туалет набрать воды. Когда я вернулась, на столе стояли шампанское и торт, а Макс с интересом разглядывал мои абстрактные работы, украшающие комнату. Я специально их нарисовала, чтобы на них отдыхал глаз.
— Твои? — уточнил он. — Я так и думал. Они на тебя похожи. А что-нибудь неабстрактное у тебя есть?
— Конечно. Сейчас я вам покажу.
— Слушай, раз уж я каким-то образом перешел на «ты», придется и тебе. А то я почувствую себя хамом. Или попытаться вернуться на «вы»?
— Как хотите. То есть, как хочешь. Вот мои работы.
Макс переворачивал листы, а меня не покидало ощущение, называемое «дежавю». Это когда кажется, будто живешь по второму разу. Только мое дежавю было особенным. Словно в прошлом папку с моими рисунками держал мистер Рочестер, а теперь вот Макс. Удивительное, необыкновенное совпадение!
