Плащ сэра Гая, накинутый ей на плечи, касался земли. Не убирая рук с ее талии, Рольф сказал насмешливо:
– Добро пожаловать в Драгонвик, миледи. Она поглядела вокруг на ухоженные здания и мощные укрепления замка.
– Я вижу, он не так уж нуждается в ремонте, как вы внушали Сибруку.
– Я очень надеюсь, что граф считает мой замок разрушенным. И мне бы очень хотелось увидеть его возле этих ворот.
– Вы можете рассчитывать на исполнение вашего желания, милорд.
Она слегка дрожала, и он понял, что это больше от усталости, чем от холода. Слабая синева легла вокруг ее глаз, и плечи поникли. Все же она держала голову высоко и не ежилась от прохлады. Он почувствовал к ней некоторое уважение. Наконец он убрал руки и отступил на несколько шагов.
– Завтра вы должны подписать письмо, которое отправится к Сибруку, миледи.
Он поднял руку, чтобы подозвать слугу, но, услышав слова леди Эннис, остановился, охваченный гневом.
– Я не намерена подписывать какое-либо послание. Делайте что хотите. Я не приму в этом никакого участия.
– У вас, – сказал он с тихой угрозой, – нет выбора. Меня не заботит, опускаю ли я свое перо в чернила или в кровь. Так что предупреждаю: я не в том настроении, чтобы шутить с женщиной.
Он не предполагал, что ее лицо может стать еще бледнее. Теперь он видел, что ошибся. Все краски исчезли с ее лица, губы были почти бескровны, так плотно она их сжала. Синие глаза под темными ресницами смотрели на него долгим оценивающим взглядом.
– Вы уже дважды угрожали мне серьезными неприятностями, милорд, – сказала она спокойно. – Вы, очевидно, привыкли воевать с женщинами?
– Я делаю то, что должен, чтобы достичь моей цели. Если это включает войну с женщинами – пусть так. Я что-то не заметил, чтобы Сибрук ограничивал себя в выборе средств. Он использует даже детей, чтобы добиться желаемого. Так почему же я должен быть брезглив?
– Конечно, нет, Дракон, – парировала она. – Вы же сказали, что не чувствуете сомнений, стремясь к успеху.
Ярость затмила ему глаза. Теряя самообладание, он резко схватил ее за подбородок и повернул к себе лицом.
– Да, – проговорил он, – я действительно делаю то, что должен, и не обращаю внимания на тех, кто пытается мне помешать. Послушайте, миледи: тот, кто бывает настолько глуп, чтобы встать на моем пути, скоро начинает оплакивать собственную глупость.
– Я ни разу не замечала, чтобы лорд Сибрук что-либо оплакивал, – выпалила она. Эти слова сорвались с ее губ, сжатых его пальцами, как будто он хотел помешать ей говорить.
