Верный своему слову, Рольф прежде сделал очень короткую остановку для отдыха. Благодаря этой спешке он опередил своих преследователей и теперь мог чувствовать себя в безопасности. Драгонвик стоял на холме, обзор с которого был в радиусе лье, а в ясные дни и больше. Часом раньше, когда свет еще лился на землю, их приближение к замку заметили бы издалека.
Темная фигура стражника появилась в узком просвете бойницы, освещаемая прерывистым светом факела, и Рольф назвал свое имя. По приказанию лорда стражник немедленно опустил мост. Предчувствуя отдых и корм, усталые лошади били копытами и нетерпеливо фыркали, бренча сбруей. Он был дома.
Под громкий звон цепей мост опустился и замер с глухим стуком. Рольф направил коня вперед. Копыта зацокали по деревянному настилу, когда он проезжал под зубцами портала. Он свернул за угол, в проход между стен с бойницами. Утомленный отряд прошел еще через пять ворот и под шестью опускающимися решетками и достиг второго разводного моста и рва. Эта темная лента сонной воды не отличалась от первой. Легкий туман висел над ее поверхностью.
Миновав стены двадцатифутовой [6] высоты, они наконец очутились во дворе замка. По верху стен имелись зубцы для защиты стрелков и дорожки для ходьбы; слабые тени перемещались по ним: это были часовые, отвечающие за безопасность Драгонвика. На равном расстоянии друг от друга стояли бастионы. Казалось маловероятным, что враг, даже достаточно удачливый, чтобы проникнуть так далеко, мог бы уйти с победой.
Вспыхнули новые факелы, заливая потоками света глубокую тень внутреннего двора. Оруженосцы и слуги в ливреях бросились, позевывая, к вновь прибывшим. Собаки приветствовали их громким лаем. Знакомые очертания надворных построек тонули в темноте ночи. Рольф спешился и обратился к своему юному оруженосцу, передавая поводья:
– Позаботьтесь о Вулфзиге. Дайте ему дополнительную меру зерна. Он заработал это сегодня, как и все остальные.
Повернувшись, Рольф направился к Гаю Фицхью, который все еще сидел в седле и держал леди Эннис. Ее бледность была заметна даже в свете оранжево-красных факелов. Сплетенные обычно пряди сейчас растрепались, темно-рыжие волосы падали до самых бедер, легкие завитки обрамляли тонкое лицо. Не говоря ни слова, он подошел к ней и, обняв за талию, опустил на землю. Она оказалась легче, чем он думал. И меньше ростом, чем он помнил. Ее голова едва достигала его груди.
Она задохнулась от его бесцеремонности, но не препятствовала ему. Так оно будет лучше. Его характер не слишком мягок, и на сопротивление он не станет отвечать любезностью.
