Вот тогда-то и пришел к нему впервые профессор Нотгорн. Ровесник Маска, но более крепкий и живучий, этот прославленный ученый сделал умирающему композитору предложение, от которого невозможно было отказаться. Нотгорн предложил спасти от разрушения самое ценное в личности Маска: его талант и мастерство, его опыт и знания, его любовь к искусству и творческие замыслы. В беспросветном мраке обреченности сверкнула искра надежды, и Маек уверовал в высокое гуманное назначение того, что предлагал уважаемый профессор.
В течение последующих месяцев Нотгорн лихорадочно готовился к неслыханному эксперименту. Он несколько раз наведывался к больному композитору и беседовал с ним о своей работе. Из этих бесед Маску удалось составить некоторое представление о научных поисках ланкского отшельника.
Профессор Нотгорн всю свою жизнь посвятил изучению человеческого мозга, точнее говоря, поискам среди миллиардов микроскопических клеток мозга тех неуловимых частиц, которые являются прямыми носителями сознания, памяти, индивидуальности. Он и в Ланк-то перебрался для того, чтобы иметь возможность полностью отдаться своей работе. К тому дню, когда он явился к Маску со своим предложением, главное было уже сделано. В результате пятидесятилетнего напряженного труда Нотгорн нашел то, что искал. Носителями индивидуальности, сознания, памяти оказались ничтожно малые клетки, распыленные в серо веществе коры головного мозга. Их общее количество колебалось от двух до трех миллиардов штук. Ученый назвал и ментогенами.
После того как ментогены были обнаружены и изучены, остальная работа не представляла для Нотгорна особы трудностей. В течение нескольких месяцев он сконструировал специальный прибор, способный извлекать ментогены из одного мозга и переводить их в другой. Этот прибор получил наименование «ментогенный трансфузатор», сокращенно — ментранс. Испытав его несколько раз на собаках, Нотгорн решил совершить операцию над человеком.
Старый композитор Гионель Маск был тайно перевезен из Сардуны в Ланк. Путешествие в автомобиле сильно ухудшило его состояние. Нужно было опешить. Второй объект был заранее намечен. Доктор Канир лично помчался за ним в Марабрану. В ожидании его возвращения Маск провел доме Нотгорна трудные сутки: боли в груди усилились, поднялась температура. Наконец Канир вернулся и привез собой двадцатилетнего Фернола Бондонайка, страдавшего врожденным идиотизмом. Нотгорн немедленно приступил к операции. В организмы обоих пациентов были введены наркотические препараты. Укол инъекционной иглы — было последнее, что Маск почувствовал еще в своем старом теле. Очнулся он уже в новом.
