Исполин над бездной | страница 19
— Час назад, ваше беспорочество, тот же ведеор в черном привез нашего хозяина обратно! Сказал, что он под наркозом, велел его уложить в постель, а сам уехал!
— А фамилию, фамилию его ты не узнал?!
— Не смог, ваше беспорочество. Все произошло так быстро! А четверть часа назад наш хозяин пришел в себя, и мы увидели, что он не в своем уме! Экономка сразу пошла за доктором, а я бросился звонить вам!
— Погоди! Что значит «не в своем уме»?
— Он никого не узнает, ваше беспорочество, и ведет себя, как малое дитя!
— Хорошо, дружок, молодец, что позвонил! Я сейчас же приеду!
Минут через десять, облаченный в белую мантию, Вигурий уже мчался на машине по широким проспектам Сардуны, а еще через двадцать минут вошел в дом Гионеля Маска.
Растерянные слуги немедленно проводили князя Гроссерии к своему больному хозяину и бесшумно скрылись.
Старик лежал в кровати, обложенный подушками. Он был в сознании, но дышал прерывисто, с хрипами, словно загнанный зверь. Взгляд его, полный ужаса, блуждал с предмета на предмет. Вигурий откинул широкий рукав белоснежной мантии и, взяв больного за руку, спросил:
— Раб божий Гионель, ты узнаешь меня?
В ответ на этот простой вопрос старик вдруг горько расплакался и проговорил:
— Я боюсь!.. Я хочу к маме!.. Я не хочу карусель!..
Протер был поражен таким странным помрачением рассудка: умирающий старик считал себя маленьким ребенком! Подождав, пока его всхлипывания и странные выкрики прекратятся, протер ласково погладил его сухую жилистую руку и обратился к нему с новым вопросом:
— Кто ты? Скажи мне, кто ты!
— Я маленький Феруш! Я хочу к маме! В Гух-Норб! Я не хочу карусель!.. Я не хочу конфет! — пролепетал в ответ больной, глядя на протера умоляющими, полными слез глазами.
Что-то толкало Вигурия расспрашивать дальше.
— А кто тебя отобрал у мамы? Как ты попал сюда? — продолжал допытываться Вигурий, потрясенный услышанным, и старик ответил:
— Меня взял добрый дядя! Он покатал меня на машине! Ту-ту! Ту-ту! Феруш катался на машине!.. Потом дядя дал конфет… Потом другой дядя уколол, и Феруш плакал! Злой дядя, противный! Мне больно, мне больно! Я хочу к маме!
Старик расплакался навзрыд, и протер ничего больше не сумел от него добиться. Кое-как совершив обряд третьего очищения и тем самым полностью подготовив своего клиента ко встрече с неизбежным, Вигурий уступил свое место врачу, который уже несколько раз с нетерпением заглядывал в комнату больного.
Врач провозился с умирающим стариком минут пятнадцать. Когда он вышел в холл, протер Вигурий спросил его:
