По лицу Севастьянова разлилась краска, он тяжело задышал и вскинул подбородок.
– Вы что же, подозреваете меня?.. – начал он.
– Что-с? – скрипучим голосом спросил дядюшка Веры Дмитриевны. Кроме него с племянницей, Амалии, следователя и Степана Александровича, в комнате больше никого не оставалось.
– Дядюшка! – плачущим голосом одернула его племянница.
– Так все из-за его жены? – продолжал Андрей Силантьич. – Верно, говорила мне покойница про нее! Мол, бедный Степан Александрович весь извелся, а только зря, потому как жена без него поживает прекрасно. В Париже, сказала, в прошлом году мимо нее в богатом экипаже прокатила, да еще и вид сделала, будто знать ее не знает, изображала родства не помнящую, а сама когда-то все в гости напрашивалась и вообще…
– Дядюшка! – воскликнула Вера Дмитриевна. – Как вы могли слышать, что Любовь Осиповна вам сказала? Ведь вы же… вы же… – Девушка запнулась.
– Что-с? – спросил дядюшка и посмотрел на нее строго. – Молодежь!
Амалия живо обернулась к старику, и следователь поразился выражению ее лица.
– Что? – вырвалось у молодой женщины. – Так Любовь Осиповна видела ее в Париже? В прошлом году?
– Ну да, – подтвердил Андрей Силантьич, счастливый тем, что в кои-то веки хорошенькая женщина обратила внимание на его подагрическую персону. – Ведь Любовь Осиповна сама там жила, со своим кавалером… Нравы!
– По-моему, он все придумал, – сказала Амалия упрямо, когда они с Севастьяновым возвращались от Пенковских.
Мушкетера молодая женщина вела в поводу. Городок давно уже спал, и цокот копыт лошади был единственным звуком, который нарушал царившую вокруг тишину.
– Придумал? – поразился Степан Александрович. – Но зачем?
– А может быть, просто не так расслышал, – продолжала Амалия. – Однако мне вся эта история крайне не по душе.
Севастьянов остановился. В сумерках она видела лишь, как блестят его глаза. Мушкетер вздохнул и ткнулся носом в плечо Амалии.
– Скажите честно, – заговорил Степан Александрович, и голос его (то ли от ночного мрака, то ли от волнения) звучал как-то глухо. – Вы считаете, Любовь Осиповну убили из-за того, что она знала, где моя жена?
Амалия покачала головой и призналась:
– Пока я вообще не знаю, что и думать. Полагаю, как только на мой запрос придет ответ, мы с вами сможем отыскать Домбровского и от него узнаем, что стало с вашей женой.
– Ничего хорошего, – внезапно заявил Севастьянов. – Она пошла по рукам, вот и все. А гусара давно бросила – точно так же, как бросила меня. Но я, глупец, на что-то надеялся, верил…
