Ольга Пантелеевна кликнула горничную и велела ей принести бумаги и чернил на всех.
– Только, пожалуйста, уберите ее оттуда поскорее, – смущенно потупясь, попросила хозяйка дома. – Просто ужасно, что она лежит там, и…
С точки зрения Оленьки, ужасным было, конечно, то, что судейская вдова имела несчастье преставиться именно в ее саду, но так как госпожа Пенковская была хорошо воспитана, вслух она свои мысли не высказала.
– У вас есть какие-то версии? – внезапно спросил Калмин у Чечевицына.
– Есть, – подтвердил тот. – Я осмотрел сад, и мне кажется, я знаю, откуда пришел убийца. Но мне нужна ваша помощь, господа.
Амалия не без оснований полагала, что никакой помощи Чечевицыну никто не окажет, потому что всем больше всего хотелось оказаться дома. Тем не менее она отошла в простенок между окнами, выбрав место с таким расчетом, чтобы видеть оттуда большинство пишущих.
Доктор Станицын, кривя губы от отвращения, написал, что Любовь Осиповна сказала ему «Добрый вечер» и заговорила с Федотом Федотычем. Федот Федотыч, прилежно скрипя пером, каллиграфическим почерком заполнил полстраницы, из которой следовало, что покойная была в восторге от местной погоды. Степан Александрович, дергая бакенбарду, думал, как выразить то тягостное чувство, которое он ощутил, увидев в фонтане труп, и ничего так и не надумал. Петр Иванович Калмин, по привычке полагая, что все сказанное следствию может быть потом использовано против свидетеля, сослался на то, что не видел убитую или не обратил на нее внимания, а потому и ничем не может помочь. Вера Дмитриевна вполголоса переговаривалась с глухим дядюшкой, который по-прежнему косился на Амалию до неприличия горящим взором:
– Андрей Силантьич, надо написать, что именно мы помним о Любови Осиповне! Понимаете? Максим Алексеич просит!
– Что-с?
– Любовь Осиповна! Вы же с ней разговаривали! Помните?
– Молодежь! – вздохнул старик.
Вера Дмитриевна с отчаянием махнула рукой и стала убористым почерком заполнять листок. Что-то в этом листке привлекло внимание Амалии, и она подошла ближе.
– А вы, сударыня, почему не пишете? – Въедливый Максим Алексеевич каким-то образом уже очутился возле нее. – Полагаю, вас моя просьба тоже касается.
– Я приехала уже после того, как женщина была убита, – холодно ответила Амалия. – Право же, не понимаю, чем я могу вам помочь.
– И вам, конечно же, неизвестна причина, по которой ее могли убить?
– Устанавливать причины – дело следствия, – отозвалась Амалия, пожимая плечами. – Боюсь, я тут бессильна.
