Август был добрый, щедрый, правда, вспыльчивый и порою поступавший необдуманно, но впоследствии он всегда жалел об этом. Вдобавок юноша оказался открытым и прямодушным человеком. Мадленка хорошо его изучила, состоя у него на службе, и ей как-то не верилось, что столь примерный христианин мог приказать убить свою крестную мать, даже завещай она ему луну со звездами и небо в придачу.
Девушка упросила его разрешить ей увидеть самозванку. Август решил, что Михал не на шутку влюблен, и стал поддразнивать его. На что Мадленка клятвенно (и вполне искренне) заверила своего друга, что скорее удавится, чем влюбится в женщину.
– Эх ты, монашек! – засмеялся Август. – И кто только не говорил до тебя таких слов!
«Магдалена Соболевская» полулежала в постели, опираясь на подушки. Выглядела она, по мнению настоящей Мадленки, вполне здоровой, хотя в замке и поговаривали, что молодая женщина пребывает чуть ли не при смерти.
– А, монастырский беглец, – слабым голосом сказала та и протянула князю Августу руку для поцелуя.
Мадленка кашлянула и осведомилась о самочувствии ее милости.
– Тяжко мне, – вздохнула самозванка кротко. – Так ты меня проведать пришел?
– Да, – сказала Мадленка, потупясь, и добавила: – Хочу быть пажом вашей милости.
Август пихнул Мадленку локтем в бок.
– Полно тебе! Госпожа, не один шляхтич будет рад пажом тебе служить, а этого обормота оставь мне.
«Обормот» ответил взглядом, исполненным красноречивой ярости.
– Я подумаю, – милостиво произнесла самозванка и откинулась на подушки, прикрыв глаза.
Мадленка поняла, что аудиенция окончена.
На другой день один из людей князя послал прыткого Михала принести веревку, которая зачем-то понадобилась Августу. Мадленка слетала за требуемым, но при виде веревки похолодела: та была точь-в-точь так же сплетена, как и та, которой привязали к дереву ее брата.
Это оказалось последней каплей. Мадленка доставила веревку по назначению, ушла в свою каморку и крепко призадумалась. В голову ей пришла одна мысль, но она не была уверена, сработает ли ее план так, как надо.
Ночью Мадленка раздобыла чернил, вырвала часть страницы из Библии матери Евлалии, которая теперь постоянно была с ней, и корявыми буквами написала следующее: «Я знаю, что ты лжешь. Ты не Мадленка Соболевская, которую я видел. Если не хочешь, чтобы я разоблачил тебя, приготовь сто золотых и жди меня в полночь возле замковых часов, иначе твоему обману конец».
Перечитала записку. Послание показалось ей ясным и довольно угрожающим. Оставалось найти человека, который его передаст и не станет задавать лишних вопросов. Мадленка долго думала, но ровным счетом ничего не придумала и разозлилась. Потом решила: «Да я сама и передам. В замке всегда полно паломников, странников и прочих, а завтра как раз большое празднество. Скажу: от неизвестного человека. То-то она удивится».
