Блуждая по земле, Эрос представал перед глазами простых людей таким, каким они его воображали. Узнаем об этом из рассказов старого Филета.[14] Этот лесбийский пастух пас свои стада, играя на свирели.
Был у него чудесный сад, который он вырастил сам. Весной цвели там розы и лилии, гиацинты и фиалки, летом загорались красные маки и на деревьях золотились плоды, осень развешивала на гибких лозах гроздья винограда и приносила сочные дары фиговых и гранатовых деревьев. Утром слетались птицы, клевали плоды и пели.
А когда однажды в полдень Филет заглянул в сад, то среди мирт и гранатов заметил мальчика, рвущего плоды. Тело у него было белое, как молоко, золотые волосы полыхали огнем, и был он нагой и свежий, словно только что из купальни. Мальчуган разгуливал по саду Филета, как по собственному. Старичок хотел его поймать, потому что боялся, что шалун поломает деревья, но он молнией выскользнул и убежал, прячась среди маков и роз, как перепелка. Утомившись, Филет остановился, опираясь на посох. Спросил мальчика, откуда он, не соседский ли. Тот не отвечал, только улыбался и кидал в старика ягодами. Гнев испарился из сердца пастуха, он сам стал просить мальчика подойти и взять все, что ему нравится.
Тогда мальчик заговорил, а голос его был как пение соловья или умирающего лебедя. (Никто никогда не слышал поющего лебедя, но все древние поэты утверждают, что пение это не имеет равных по красоте.) Филет понял, кто перед ним. И сразу заметил золотые крылышки за плечами, лук и колчан. Эрос улетел, а душа старого пастуха наполнилась сладостным волнением.
Чаще всех встречали Эроса поэты. Эрос, вездесущий божок, опутывал страхом их сознание. Эрос украдкой проникал в глаза любимой, заплетался в волосы обожаемой женщины, можно было его найти затаившимся под подушкой или среди лежащих на столе книг. Анакреона[15] однажды разбудил ночной стук в дверь: это был Эрос, промерзший и промокший. Поэт впустил его, отогрел и привел в чувство, а тот в благодарность за это всадил ему в сердце одну из своих ядовитых стрел. Платон[16] застал спящего Эроса в лесу, около него цвели розы, а он во сне улыбался так сладко, что пчелы слетались на его уста в поисках меда. Какой-то неосторожный стихоплет кинул маленького божка в чашу с вином и выпил, а потом ощущал, как в его груди трепещет крылышками божественный мотылек.
Галлюцинации поэтов заразили ваятелей и живописцев. Никуда нельзя было пойти, чтобы не наткнуться на крылатого олимпийца. Целые хороводы Эросов кружились на разрисованных потолках и стенах домов, своим полетом окрыляя прелестные греческие вазы, прыгали на косметических шкатулках и на баночках для благовонных мазей. Статуэтки амуров из алебастра, слоновой кости, серебра или обожженной глины заполняли туалетные столики элегантных дам и куртизанок, драгоценными геммами висели на шеях и обнимали запястья руками из золота, вплетенными в искусные браслеты.
